Выстрелы в ночи - [12]

Андрей и Галка задержались после гостей, убраться помогли, посуду на кухню снесли.

- Женись, Андрюша, - сказала Евменовна, разбирая для мытья тарелки. Женись скорей, покуда я жива еще - я и на твоей свадьбе спою!

- Не надо! - испугался Андрей. - Не пой!

- Женись, - поддразнила и Галка, когда молодые стали подарками хвалиться. - Видишь, как хорошо!

Потом вышли на крыльцо, посмотрели в звездное небо. Взбудораженное свадьбой село затихало понемногу. Кой-где еще звякнет ведро, калитка стукнет, собака взбрехнет, а уж тишина подкралась, все вокруг собой залила. И сколько вдаль было видно, уже синим сонным туманом подернулось.

Галка поежилась, прижалась к Андрею плечом и зевнула - сладко, искренне, по-детски.

Спокойная была ночь, тихая. Как перед бурей.

18 м а я, п о н е д е л ь н и к

- Не бог весть что, но все же

любопытно... Кое-какие данные здесь

безусловно есть, и они послужат нам

основой для некоторых умозаключений.

А. К о н а н Д о й л. Записки

о Шерлоке Холмсе

Приемные часы Андрей на вечер установил, чтобы люди от дела не отвлекались. Но так только у него на дверях было написано, а фактически прием участковый круглосуточно вел. Даже, бывало, по самым обычным вопросам по ночам стучались - каждый справедливо свое дело самым важным считал и не всегда своей очереди дождаться мог.

По понедельникам же народ к нему больше обычного шел: и в положенное, и в любое другое время. Это понятно - выходные позади, было время что-то обдумать и решить, поскандалить и посоветоваться, кто-то жену спьяну обидел, кому-то теща слово поперек сказала, у кого-то накипело, наболело, набродило и терпение лопнуло, а в понедельник участковому заявление на стол: разбирайся, власть, принимай меры.

Вот и сегодняшний день так начался. Не успел Андрей на ферму съездить, проверить, как там по его указанию противопожарное состояние объекта улучшают, не успел фуражку повесить и за стол сесть, без стука ввалился Дачник - так его все на селе звали. Был он то ли военный в отставке, то ли просто пенсионер, крепко осевший в селе - купил старый дом у Овечкиных, перебрал его и развел мощное хозяйство, не чета местным. Урожаи согревал под пленкой и потому брал их ранние и отменные, цветами тоже вовсю промышлял, на рынке не то что свой - главный человек стал.

Дачник пошарил сзади себя за дверью и швырнул в комнату, как нашкодившего котенка, Марусиного Вовку. Тот вылетел прямо к столу, едва не упал, но не заплакал, только глазами сердито сверкнул.

- Ворюга! - сказал ему вслед Дачник, обошел брезгливо и с тяжелой злостью плюхнулся на стул.

- Что у вас произошло?

- На месте преступления застал! Пошел за водой, вернулся, а в сарайчике, слышу, шебаршит что-то. Я осторожность проявил - мало ли кто там шарит, - дверцу снаружи колом подпер и к окошку, гляжу, а они, голубчики, пол уже разбирают топором...

- Дальше что было?

- Я на них, они мимо меня в дверь и по грядкам к забору. Этот вот, главный ворюга, запнулся, я его и взял, повязать хотел, да он говорит сам пойду. Вы как хотите, а я ихним родителям иск вчиню: и за пол, и за потоптанные грядки, и за нарушение неприкосновенности жилища.

И предупреждаю: если вы, как обычно, проявите свойственные вам мягкость и либерализм, я не пожалею времени - буду соответственно информировать ваше прямое начальство и соответствующие инстанции! - Он хлопнул тяжелой ладонью по столу и вышел.

Андрей молча проводил его взглядом и посмотрел на Вовку.

- Дядя Андрей, мы ничего красть не собирались - врет он все! Мы там одну вещь искали. Но она не его. Ничья.

- Клад, что ли? - усмехнулся Андрей.

- Вроде, - уклонился Вовка. - Не спрашивай, дядя Андрей, все равно не скажу. Эта тайна не моя, и я не предатель.

- Вовка, да разве можно в чужом доме клады искать? Соображаешь?

- Соображаю. Мы ему грядки поправим. И пол заколотим, всего-то одну доску и успели поднять.

- И извинишься как следует, да?

- Ладно, постараюсь.

- Что-то ты больно легко согласился, - сказал участковый. - Мне это подозрительно. Смотри, Владимир, не подведи меня.

Вовка покивал головой и исчез.

Дверь за ним не успела закрыться, супруги Кошелкины пришли разводиться наконец решили. Они давно уже не ладили, то сходились с песнями, то расходились с руганью и слезами, а в чем дело, никто понять не мог. Да, они и сами, видно, не знали.

- Вы, милые граждане, совсем уж одурели, - сказал им участковый. Они ему соседями были, сам Кошелкин не раз у Андрея ночевал после семейных объяснений, и он мог с ними так разговаривать. - По таким делам в милицию не ходят, подавайте заявление в загс, в сельсовет или в суд, если надо.

Супруги - молодые еще, высокие и сильные - переглянулись, потоптались.

- Ты хоть рассуди нас, посоветуй, - попросила Зинаида. - Невозможно так дальше жить. Что ни день, то ругань.

- Точно, - подтвердил Кошелкин. - Лаемся как собаки, а из-за чего, не спрашивай. Сами не знаем. С жиру ты, Зинка, бесишься, счастья своего не понимаешь: не пью, не гуляю, зарплату - вовремя и до копейки, по дому тебе помогаю...

- Помогает он! - завизжала Зинаида. - Лучше бы не помогал! Андрюш, он мне даже посуду моет, правда. Только в кухне перед тем занавеску задергивает, чтоб соседи его за этим бабьим делом не видали. Мне от такой помощи плакать хочется!