Выстрел в спину - [73]

– Скажите, какая у вас настоящая фамилия? – беспрестанно задавал вопрос чекист. – Какой смысл упираться, если равно тебя завтра расстреляют. Умрешь ты Сидоровым или Ивановым, какая разница.

– Документы лежат перед вами. Я – красный командир, был ранен в боях за Перекоп, почему вы мне не верите? Да, бывший офицер, но кровь я проливал за Россию. Свяжитесь со штабом Фрунзе и вам подтвердят мою личность…

– Странный вопрос, господин штабс-капитан, почему я вам не верю. Я хорошо осведомлен, что вы – бывший сотрудник деникинской контрразведки, а не красный командир. Вот почитайте заявление, вас опознал гражданин Северцев, которого вы в свое время пытали.

«Вот он конец! – промелькнуло в голове Званцева. – Но этого не может быть, я никого не оставлял живым. Северцев? Я не помню Северцева! Это провокация!»

Званцев взял в руки бумагу, на которой большими кривыми буквами сообщалось о нем. Георгий улыбнулся и вернул назад заявление.

– Бред. Он у вас в своем уме или нет? Может мне раздеться и показать вам свои раны, которые я получил в боях за Советскую власть?

Чекист, словно не слыша слов Георгия, продолжал что-то писать, слюнявя огрызок карандаша. Наконец он оторвал свой взгляд от листа бумаги и посмотрел на него.

– Посмотрим, что вы скажите, когда сюда войдет гражданин Северцев.

Чекист поднялся из-за стола и направился к двери.

***

Где-то на улице щелкнул выстрел, затем второй. В ту же секунду тишину разорвала длинная пулеметная очередь. Это в город входила одна из сотен атамана Антонова. Оперативник побледнел и на какой-то миг забыл о нем. Он выхватил из кобуры «Наган» и бросился к окну.

«Что делать? – промелькнуло в голове Званцева, – Убить чекиста и бежать или остаться?»

Он взял со стола в руки заявление Северцева и сунул его в карман брюк. Что-то остановило его. Пуля ударила чекиста в плечо и тот с громким стоном, упал около стола. Револьвер вылетел из его руки и оказался у ног Званцева. Георгий подобрал оружие и выстрелил чекисту в голову. Дверь кабинета приоткрылась и в помещение, вжав голову в плечи, вошел мужчина. Званцев сразу узнал его, это был рабочий из мастерских по ремонту паровозов – Северцев. На лице вошедшего мужчины был страх. Георгий поднял револьвер и дважды выстрелил ему в лицо, а затем начал стрелять по антоновцам.

Где-то на втором этаже застучал ручной пулемет. Званцев отчетливо слышал звон латунных гильз, которые, словно танцоры, запрыгали по мраморным ступеням здания. Неожиданно пулемет замолк. В здании ЧК стало тихо. Недолго думая, Георгий метнулся наверх и, оттащив убитого чекиста от пулемета, открыл огонь по атакующим мятежникам.

Через день он уже работал в ЧК. Опыт работы в контрразведке заметно выделял его из среды других сотрудников ЧК. Через год его перевели в Тамбов, затем в Петроград. Он уже стал забывать свое прошлое, но оно само напомнило ему о себе. Он шагал по Невскому проспекту, когда к нему подошел незнакомый мужчина.

– Извините, но мне знакомо ваше лицо, – тихо произнес мужчина. – Что у вас с лицом, гражданин старший лейтенант?

Он машинально коснулся рукой щеки, где был небольшой шрам, оставленный шашкой красноармейца.

«Откуда он мог знать о нем?» – невольно подумал Званцев, чувствуя, как волна страха буквально захлестнула его.

– Откуда вам известно об этом? – спросил он зараз охрипшим голосом.

«Что делать? – мелькнуло у него в голове. – Бежать?»

– Успокойтесь! Я не побегу в ОГПУ докладывать им, кто вы на самом деле. Я просто хочу передать вам привет от одного нашего общего знакомого.

– Какого знакомого? У меня много разных знакомых.

– Это ваш старый и добрый знакомый.

Мужчина загадочно улыбнулся Георгию. Он назвал имя барона. Званцев почувствовал, как земля словно колыхнулась под его ногами. Но это продолжалось лишь долю секунды.

– Что вам нужно?

– Пока ничего. Мы просто напомнили вам, что вас никто не забыл.

Мужчина передал ему довольно толстую пачку денег и бумажку, где было написано лишь одно слово: «Жди»

***

В палатке стало тихо. Никитин с интересом посмотрел на Ивана Константиновича, стараясь угадать, кто он и как он мог оказаться участником этой сложной операции. Мужчина поймал на себе взгляд лейтенанта и усмехнулся. Достав из кармана пачку папирос, он закурил. Судя по его поведению, он ждал от Никитина вопроса.

– Разрешите спросить, как к вам обращаться, я имею в виду по званию? – спросил его лейтенант?

– Зачем тебе мое звание? Вот так и называй, Иван Константинович, – произнес он. – Я не люблю, когда меня называют по званию. Это слишком, казенно. А что? Есть какие-то сложности, лейтенант.

Взглянув на них, капитан Гуревич начал свой инструктаж. Он говорил долго, в том числе о немецких частях, которые противостоят им на участке перехода. Лицо капитана было каменным, ни улыбки, ни других, свойственных человеку эмоций. Его темные, вьющиеся волосы были зачесаны назад, и в эти минуты он был больше похож на артиста, чем на офицера НКВД. Внешне он был очень спокоен, о том, что он волнуется, говорили руки, которые слегка подрагивали. Гуревич то и дело бросал свой взгляд на Ивана Константиновича, который с нескрываемым интересом слушал его инструктаж. Он иногда делал какие-то записи в своей маленькой записной книжке.