Выстрел в спину - [61]

Никитин бы удивлен ее ответом. Он снова посмотрел на нее, на лице Лавровой Ольги блуждала какая-то таинственная улыбка.

– Выходит, вы мне не доверяли?

– Служба, Никитин. Доверяй, но проверяй. Мы не могли сорвать запланированную операцию по перемещению ценностей. Это было главным на тот момент.

– Выходит, все эти жертвы….

– Все это учитывалось при планировании. Просто, вам Никитин, повезло. Вы все должны были погибнуть еще неделю назад.

Это было сказано так обыденно, что он невольно удивился.

– Да не смотрите вы на меня так! Я такой же, как и вы лишь винтик в этой системе. А сейчас давайте, отдыхать…

Она бросила сумку от противогаза на землю и положила на нее голову. Вскоре, они задремали.

***

Маркелов открыл глаза оттого, что капля дождя упала на его лицо. Он попробовал сначала пошевелить рукой, затем ногой, но тело было, словно, чужим и не хотело ему подчиняться. Он попытался вспомнить, что произошло накануне, но у него ничего не получилось. В памяти, как на фотопленке, запечалилось лишь что-то яркое, и этот свет вызвал у него сильную боль, а затем наступила темнота.

Начавшийся с утра дождь застучал по листьям и стволам деревьев. Он посмотрел на небо, оно было серым. Свинцовые тучи, словно захватчики, заполонили все небо, не оставив синеве ни малейшего шанса. Этот теплый, еще по-летнему дождь заставил его вспомнить о детстве. Тогда он и его младший брат заблудились в лесу и промокшие до нитки, спрятались под ветвями могучей ели.

– Павел, не хнычь! Сейчас пройдет дождь, и мы непременно выйдем на дорогу.

Однако, брат словно не слышал его слов и продолжал плакать. Он прижался к брату, его била мелкая дрожь, которая бывает у людей во время страха.

– Что ты дрожишь? Ты что мне не веришь?

– Верю, – сквозь слезы ответил братишка. – А когда закончится дождь?

Маркелов вздрогнул. Ему послышался детский голос, похожий на голос его братишки.

«Похоже, умираю», – подумал младший лейтенант.

Он снова потерял сознание. Маркелов очнулся оттого, что кто-то руками теребил его лицо.

– Дядя, очнись, – услышал он детский голос.

Офицер открыл глаза. Словно в тумане он увидел детский силуэт, который склонился над ним.

– Дядя, не умирай. Я сейчас приведу мамку…

Он хотел улыбнуться мальчику, но лицо его исказила гримаса боли.

– Подойди! – попросил он мальчика. – Запомни, я младший лейтенант Красной Армии Маркелов…

Он не договорил. Тело его несколько раз дернулось и застыло.

***

Никитин открыл глаза, услышав надрывный лай собак.

– Вставай! Уходим! – произнес он, чувствуя, как от волнения у него перехватило дыхание.

Ольга вскочила на ноги и, поправив платок на голове, посмотрела на Никитина.

– Нужно срочно уходить! Немцы!

Закинув за плечи вещмешки, они бросились бежать. Главное сейчас было – пересечь поле, прежде чем их увидят немцы. Лай собак с каждой секундой становился все громче и явственней. Ольга споткнулась и, сделав несколько неуверенных шагов, рухнула на землю. Никитин остановился и, подбежав к ней, помог ей подняться с земли.

– Идти можешь? – спросил он ее, заметив на ее лице гримасу от боли.

– Попробую, – тихо ответила Ольга.

Сделав несколько неуверенных шагов, она застонала и закусила губу от боли.

– Давай, цепляйся за шею, – обратился к ней Никитин. – Ну, что, смотришь!

Девушка схватила его за плечи. Лейтенант сделал несколько шагов и засеменил к лесу. Добежав до первых деревьев, он повалился, тяжело дыша на землю. Неожиданно раздалось два взрыва, которые оборвали лай собак.

– Что это? – спросила Никитина Ольга?

– Не знаю, но, похоже на взрывы мин.

– Слушай, Никитин! Выходит, мы ночью с тобой прошли по минному полю?

Они удивленно посмотрели друг на друга.

– Давай, пошли дальше, – произнес Никитин и, дождавшись пока Ольга поднимется на ноги, взвалил ее на плечи и, качаясь, словно пьяный, побрел вперед. Он пронес ее на себе метров пятьдесят и снова опустил на землю.

– Снимай сапог! – приказал он девушке. – Нужно посмотреть, что у тебя с ногой.

Он осторожно стянул с нее сапог и размотал портянку. Стопа ноги была опухшей и, судя по всему, у нее был вывих сустава.

– Придется потерпеть, – тихо произнес Никитин, поглаживая стопу. – Будет немного больно, но другого выхода нет.

Он посмотрел ей в лицо, ожидая ответа.

– Хорошо, я согласна, – вполне спокойно произнесла Ольга. – Лечи, доктор Айболит…

Ему однажды приходилось вправлять вывих ноги, но это было так давно, что он уже забыл, как это он делал. Поглаживая стопу, Никитин неожиданно для нее резко дернул ногу. Ольга вскрикнула от охватившей ее боли и закатила глаза. Прошло минуты три, прежде чем она их открыла.

– Ну, как Лаврова? Попробуй встать на ноги, – обратился он девушке.

– Ну, ты и фашист, Никитин, – тихо произнесла она. – У меня от боли в глазах все потемнело.

– Попробуй встать, – настойчиво повторил лейтенант.

Девушка поднялась на ноги и осторожно сделала первый шаг. Никитин, не отрываясь, смотрел на нее.

– Больно, но идти смогу.

– Вот и хорошо. Сейчас я наложу тебе тугую повязку и пойдем.

Он достал из мешка чистую нательную рубашку, оторвал от нее широкую полосу ткани и наложил повязку.

– Ты знаешь, Ольга, – снова переходя на «ты», произнес он, – а Бог все-таки есть. Как мы с тобой не напоролись на мины, только он один знает.