Выстрел - [34]

Поднявшись на ноги, я позволяю крови прилить обратно к рукам. Я писаюсь, пока жду Пика. Вся эта грязь из-за того, что я мочусь, больше не беспокоит меня. Раньше это смущало, а теперь, это нормально.

— Элизабет, — слышу я шепот Пика и расслабляюсь, он наконец-то со мной — мое отвлечение.

— Хэй.

— Ты в порядке?

— Я даже не знаю, почему ты до сих пор задаешь мне этот вопрос, — отвечаю я.

— Извини, — говорит он. — Счастливого дня рождения. Уже за полночь, так что официально уже твой день рождения.

— Пожелаешь мне счастливого дня рождения, когда мне исполнится четырнадцать, — говорю я ему.

— Осталось еще четыре года.

— А кажется, что четыре сотни лет, — говорю я расстроено. Я начинаю чувствовать себя так, будто никогда не сбегу из этого ада и никогда не увижу папочку. Я не верю, что жизнь может измениться в хорошую сторону.

— Ну, осталось не четыре сотни, а просто четыре, — говорит мне Пик.

Я усаживаюсь обратно на пол, а мои руки остаются задранными над головой, и говорю:

— Поскольку сегодня мой день рождения, могу я выбрать игру?

— Да, вперед.

— Уммм... как насчет еды, но это должна быть вредная еда, — выдаю я. Мы с Пиком постоянно играем в «слова». Один из нас выбирает тему, и на какую букву заканчивается слово первого игрока, нужно придумать свое слово по теме. Если не придумаешь — проиграл. Это Пик придумал играть в такие игры. Раньше я просто сидела и плакала, когда он приходил, так что таким способом он решил занимать мой разум.

— Хорошо, вредная еда, — он начинает, — тянучки «AirHeads».

— Жевательные мармеладки «Swedish Fish».

— «Happy Meal».

— Это не еда, Пик. Это набор, — смеюсь я.

Он пытается защитить свой вариант и говорит:

— Да, а что находится в этом наборе? Еда.

— Но по факту это не еда, ты еще можешь выбрать, что хочешь туда положить.

— Да, но независимо от того, что ты выберешь, еда по-прежнему вредная.

Пик так серьезно все аргументирует, что это заставляет меня рассмеяться. Наша связь очень сильна. Он именно такой, каким должен быть брат: заботливый, защищает меня, раздражает, и в нем есть все остальное, что я предполагаю, должно быть в родном брате.

— Ха-ха. Ты не можешь использовать это в игре, — говорю я ему.

Я слышу его раздраженный вздох, прежде чем он говорит:

— Прекрасно. Тогда — шоколадные батончики «Ho Hos».

— Они такие вкусные.

Он хихикает и соглашается:

— Знаю.

Мы продолжаем играть, и в конечном счете я побеждаю и удостоверяюсь, что утерла ему нос, поскольку в последние два раза выигрывал он.

Через некоторое время Пику нужно вернуться в свою комнату, и я остаюсь одна. Откидываю голову назад к стене и закрываю глаза, пытаясь расслабиться достаточно, чтобы хоть немного подремать.

Я резко просыпаюсь, когда яркий свет бьет в глаза. Открываю глаза, затем быстро зажмуриваюсь от боли, потому как провела последние три дня в темноте. Кто знал, что свет может быть таким болезненным? Но это так. Всегда проходит пару часов, прежде чем мои глаза приспосабливаются.

Я чувствую запах Карла так же, как и зловоние моей мочи, и я просто в шоке, когда он начинает развязывать ремень, которым привязывает меня. Он расстегивает ремень? Мои руки похожи на лапшу, когда безвольно падают по бокам. Тепло медленно растекается по рукам, и покалывание начинает пробегать по моим безжизненным нижним конечностям.

— Боже, ты ужасно воняешь, ребенок, — рычит он, а я ползу на карачках к углу шкафа, где стоит бутылка с белизной, искоса поглядывая на него. На данный момент — это уже моя рутина, как только меня отвязывают, я тут же мою пол с белизной.

Когда я поднимаюсь наверх, сразу направляюсь в душ, чтобы помыться. Я не предполагала, что меня освободят раньше завтра, так что веду себя тихо и стараюсь быть невидимой, чтобы Карл не передумал и не вернул меня обратно в ту черную дыру.

После того как помылась, я возвращаюсь в свою спальню и вижу, что Пик лежит на моей кровати. Он всегда появляется здесь, чтобы утешить, когда меня выпускают из коморки. Мчусь к нему, бросаюсь в его объятия и позволяю держать меня.

— У меня есть кое-что для тебя, — шепчет он, и когда я поднимаю голову с его груди, спрашиваю:

— Что?

— Подарок на день рождения.

Я опускаю голову обратно и вздыхаю.

— Ты не должен был ничего покупать.

— Ну, а я купил, так что будь вежливой и притворись, что ты счастлива.

Сажусь, складывая ноги «по-турецки», пока Пик бежит в свою комнату и затем возвращается с пластиковым пакетом. Он подает его мне и садится на кровать. Внутри лежит кукла с ярко-рыжими волосами, сделанными из пряжи. Улыбка появляется на моих губах, и он говорит:

— Цвет ее волос напомнил мне о тебе.

Без сомнения, Пик украл ее из какого-то магазина, но мне плевать. Это единственный подарок, который у меня будет на этот день рождения, и я обожаю его за то, что он принес мне его, потому что у меня очень мало вещей, которые я могла бы назвать своими собственными.

— Я люблю тебя, Пик, — говорю я, смотря на него, пока он сидит с таким взволнованным выражением лица и спрашивает меня:

— Ты не думаешь, что это глупо?

— Нет, она идеальна, и я обожаю ее.

Он тянется ко мне, чтобы обнять, и я тону в его объятиях с куклой, зажатой между нами, он произносит: