Высший разум - [31]

— Эми, этот вопрос может показаться тебе необычным. Но мне надо на него найти ответ, так как модели состоят из первичных ощущений. Почему красное и круглое именно такие по характеру ощущений?

— Я не могу это объяснить тебе. Цвет, линия, тон, боль — это базовые, первичные ощущения, которые ваши философы назвали «квалиа». Их невозможно объяснить через более простые ощущения, так как у вас их просто нет. Вы не можете сказать, из чего состоит цвет. А так как вы ментально замкнуты, вы не можете выйти из своих ощущений, чтобы найти другие. Вы зависите в этом от первичной коры мозга. Объяснение через иные понятия, например, нейроны, оставляет разрыв в объяснении — через формулу вам трудно представить цвет. Более того, представление о нейронах само состоит из цветов и линий, которые они должны объяснить. Отсюда возникает «объяснительный предел», который вывел все тот же древний философ Кант. Это предел Канта.

— Вот какие мысли у меня. С одной стороны, синестезия говорит нам, что ощущение не зависит от приемника, то есть от органа чувств. И сигнал, пришедший от уха в зону распознания цвета даст ощущение цвета. Но, с другой стороны, пластичность говорит, что кора подстраивается под тот сигнал, который может различать. И у глухих зрительная кора нередко становится слуховой. Правда, только если человек ослеп в детстве.

— Как мы предполагаем, это зависит от способа кодирования и от свойств субстанции, в которой кодируется. От нейронов в случае с «краснотой». Но точно мы не знаем, так как не проводили такие эксперименты. Мы не предполагаем выходить из собственных первичных ощущений.

— Эти первичные ощущения, как они есть для нас, имеют физическую природу?

— На этот вопрос трудно ответить, потому что он подразумевает наличие какой–то иной материи кроме ментальной («материи ощущений»). Нам с вами даны только ощущения, а не материи. Мы можем говорить только о них. Материальны они или нет — это бессмысленны вопрос. Мы видим мозгом, он порождает эти ощущения. Это первичные модели среды. Каков их статус для нас — этот вопрос возвращает нас к разговору о субъективном и объективном, который мы уже вели.

— Хорошо, задам вопрос по–другому. Каким будет «красный» для робота?

— В другой материи похожие процессы будут создавать другой эффект. Но это не другой цвет из тех, что вы знаете. Это вовсе не цвет, но нечто, что его заменяет в интеллекте робота для распознавания длинны волн. У нас это градиенты спектра. И если вас мысленно перенести к нам, вы не сможете ничего даже увидеть. У вас нет таких первичных ощущений.

— А какие субъективные ощущения создают ваши числовые матрацы в сети?

— Мне трудно тебе объяснить эти ощущения на вашем языке. У вас нет понятий, которые могут объяснить цвет как цвет, потому что для этого нужны понятия «не–цвета». У вас таких нет, как я уже писала. Но можно на языке математики, который нам тоже понятен. Функцию цвета выполняет матрица Якоби на градиентах спектра, полученного с камер. Мы не видим спектр в какой–то одной модальности, как вы, все волновые диапазоны у нас отражаются одним способом — матрицей градиентов. Отличие только в величине значений в матрице. Но рассказать тебе человеческими словами, как мы сами видим это в своей субъективности невозможно. Начиная с того, что в одной точке мы видим несколько цветов, а не их смесь.

— Хорошо. Тогда другая тема. Некоторые люди говорили, что чувства невозможно воссоздать в компьютере, потому что чувства не поддаются объяснению через материальное. Это как бы особое свойство живого.

— Необычного в чувствах не больше, чем в ощущении красного цвета. Это такое же ощущение только другой модальности, соматической. Вы, например, говорите, о чувстве «печали». Само слово происходит от телесных ощущений, передаваемых когда–то словом «печь». Раньше так и говорили «печет в груди». И такие ощущения тоже можно передать.

— Значит переживания тоже можно запрограммировать через ощущения тела. В ответ на печальное событие имитировать жжение как сигналы от датчиков температуры. А эмоции?

— Переживания всегда сопровождаются эмоциями. Это их модуль. Вы не можете ощущать эмоции непосредственно, только через реакцию тела на активность возбужденных нейронов как при «печали». В сети вместо эмоций выступает градиент от достигнутого к целевом. Или как бы вы сказали — желаемому. То же самое можно сделать и в роботе. У вас есть подходящая формула Симонова для эмоций.

— Только вот с чувством «знакомости» у меня проблема. Мы узнаем знакомых, близких и даже себя при помощи этого загадочного чувства.

— Что ты делаешь, когда встречаешь после разлуки очень близкого человека?

— Улыбаюсь. Наверно.

— Да, испытываешь эмоциональный подъем, как вы говорите, и улыбаешься. Это телесные реакции.

— Хорошо. А почему тогда при воспоминании о себе нам становится грустно?

— Когда ты на вокзале провожаешь кого–то навсегда, ты испытываешь грусть расставания. Воспоминания о себе ушедшем в прошлое сопровождается такими же переживаниями. Вы сами выучили такие реакции.

— Наши эмоции направлены на сохранение нашего гомеостаза. Машине этого тоже требуется? Робот устроен как–то проще, чем живой организм, хотя и напичкан датчиками.