Высшее наслаждение - [3]

– Вполне, – Полина рассматривала остальные продукты. – О! Мармелад. Черт, я и забыла, когда ела его в последний раз. В детстве, наверное. Знаешь, мы немедленно откажем Ерегину в сотрудничестве, – вдруг добавила она.

Тоня бросила на нее настороженный взгляд и, увидев категоричность во взгляде, нахмурилась. Порой поспешность, с которой Полина принимала решения, заставляла нервничать, так как подобная торопливость обычно имела нехорошие последствия.

– Глупо терять такого щедрого клиента.

– Он проявил к тебе неуважение. Это нельзя оставить без внимания!

– Я знаю. Но он не первый, кто считает, что меня можно купить так же легко, как игрушку на день рождения сына. И явно не последний.

– Что же делать? – беспомощно спросила Полина. – Джокер уже давно оторвал бы ему яйца, а мы будем трусливо молчать?

– Не Джокер оплачивает твою жизнь, а такие, как Ерегин. Поэтому проявим благоразумие…

– Это называется малодушием.

– Мне прекрасно известно, насколько решительным характером ты обладаешь, а также я знаю о твоем умении играть словами. Но это не тот случай, когда следует применять и то и другое. Знаешь, я не помню, когда мы ужинали вместе. Последние два месяца в этой кухне и вовсе ничего не готовилось. Только кофеварка работала дважды в день, а у бара и вовсе не было выходных. Прошу вас, мадам Матуа, – Тоня отодвинула стул, приглашая Полину присесть. – Как говорят «ВКонтакте», торжественность момента зашкаливает! Жаль, меню «подкачало».

– Не знала, что ты – поклонница соцсетей, – сказала Полина, с задором отправив хрустящий огурец себе в рот. – Самый вкусный ужин в моей жизни!

– В студенческие годы картошка была коронным блюдом в общаге, где я жила. Тогда я ее терпеть не могла, а сейчас от этого волшебного запаха кружится голова.

– Чем будем запивать?

– Водой! Еще могу предложить сок. Апельсиновый.

Полина кивнула, едва заметно улыбнувшись.

– Похоже, ты решила бороться с моей пагубной привычкой? – спросила она. – Я же не злоупотребляю.

– Смею возразить. Последние девяносто дней алкоголь не выходит из твоей крови. Ты пьешь каждый день. И это может привести к плачевным последствиям, учитывая твои нездоровые взаимоотношения с алкоголем в прошлом.

– Эй! Ты стыдишь меня?

– Да, – просто ответила Тоня, решив, что в данной ситуации нет смысла юлить, дабы случайно не задеть «нежные» чувства подруги. – Мне надоел алкоголь, без которого ты уже, кстати, не можешь обходиться. Не могу видеть по утрам твое «кривое» лицо, нуждающееся в опохмеле. А еще меня раздражают, нет, это слишком мягко сказано, меня бесят разговоры о Литвине и Сафете! Они погибли, их не вернуть. Расследование причин крушения их самолета завершено уже несколько месяцев назад, а ты до сих пор просматриваешь материалы. Что ты пытаешься в них найти?! Может, ты конструктор авиалайнеров и способна самостоятельно разобраться в причинах аварии? Или же являешься лучшим криминалистом, нежели те, кто вел это дело?

Полина, не произнеся ни слова, покачала головой, а после вдруг оскалилась и злобно произнесла:

– Я и не думала, что плохое настроение можно испортить еще больше. Но я прощаю тебя, потому что сейчас ты говоришь не своими словами.

– Чьими же? Словами твоих братьев? – предвосхитила Тоня ответ. – Да, они думают так же, как я. Ты пугаешь нас. И самое страшное, мы не знаем, как тебе помочь, потому что ты никого не желаешь слушать.

– Ни один из вас не посмотрит на мир моими глазами. Вы не видите то, что вижу я, и не можете понять то, что чувствую я.

– Мы любим тебя.

– Знаю, – Полина протянула руку, и Тоня крепко сжала холодные пальцы. – Поэтому не дави на меня. И братьям скажи, чтобы отвалили! Звонят, мучают меня вопросами: «Как ты, детка? Как настроение? Что нового?». Мне очень плохо! Настроение – дерьмо! Ничего нового не происходит в моей жизни с того момента, как этот гребаный самолет разлетелся кусками по Средиземному морю. Я думаю только о Нине, о том, что она не могла погибнуть! Ее не было в самолете с отцом. Можешь считать меня сумасшедшей, но в этом я уверена. Как и в том, что сделаю все, чтобы найти ее. Я отыщу Хавьера, этого мерзкого старикашку, который избавился от Литвина, ибо только таким способом он мог получить его дочь.

Тоня почувствовала, как щеки запылали от страха. Она резко поднялась, подлетела к раковине и быстро ополоснула лицо холодной водой. Столь очевидное волнение не укрылось от зоркого взгляда Полины, но, к счастью, она не в силах была догадаться об его истинных причинах. Впервые за последние месяцы Тоня испугалась, что Полина узнает, как на самом деле произошла катастрофа, лишившая ее сна, радости, не дающая спокойно дышать и наслаждаться жизнью. От одной мысли, что подруге станет известно, какую роль Тоня сыграла в этой истории, спина покрылась испариной и по телу пробежала дрожь неописуемого ужаса. Слава богу, Полина не видела выражения ее лица, иначе непременно догадалась бы, что девушка скрывает что-то. Последовали бы ненужные вопросы, ответов на которые у Тони не было. Выкручиваться и лгать она не хотела, однако сказать правду также не могла. Было страшно вспоминать тот день, когда она отдала Нину в руки Хавьера, а после наблюдала за тем, как самолет, на борту которого находился отец девочки, взмыл в небо. Всматриваясь в его серебристые крылья, Тоня знала, что самолет уже никогда не приземлится. Однако самое ужасное заключалось в том, что если бы ей дали возможность вернуться назад, она поступила бы так же, сделала бы все, чтобы спасти Полину