Высотка - [6]

Лэйнг стоял на плиточном полу у глубокого конца бассейна под ровным сиянием ламп дневного света. То и дело от легкого содрогания высотки под порывами ветров по воде пробегала предостерегающая рябь — словно могучее существо сонно шевелится в таинственных глубинах. Лэйнг вспомнил, как помогал бухгалтеру доставать из воды афганскую борзую — и какой легкой она оказалась. Гламурный мех пропитался хлорированной водой, и собака лежала на цветных плитках, как громадный горностай. Ожидая, пока хозяйка, телеактриса с 37-го этажа, спустится и заберет труп, Лэйнг внимательно осмотрел собаку. Ни открытых ран, ни признаков связывания не было видно. Очевидно, животное сбежало из квартиры, зашло в проезжающий лифт и оказалось в торговом зале во время суматохи при отключении энергии, затем упало в бассейн и утонуло от изнеможения. Впрочем, такое объяснение не соответствовало фактам. Электричество отключалось не больше чем на пятнадцать минут, а собака такого размера в состоянии плавать часами. Или просто встать на задние лапы в мелком конце бассейна. Но вот если ее бросил в бассейн, а потом удерживал в темноте под поверхностью сильный пловец…

Лэйнг поразился своим подозрениям и еще раз обошел вокруг бассейна. Что-то подсказывало, что утопление собаки — провокация, попытка вызвать ответный шаг. Присутствие примерно пяти десятков собак в высотке давно служило источником раздражения. Хозяева почти всех собак жили на десяти верхних этажах — и наоборот, почти все из пятидесяти детей обитали на десяти нижних. Хозяев не слишком беспокоили комфорт и спокойствие соседей по дому. Избалованные породистые любимцы громко лаяли на вечерней прогулке по автостоянкам и помечали проходы между машинами. Нередко двери лифта были забрызганы мочой. Лэйнг слышал, как жаловалась Хелен Уайлдер: вместо того, чтобы пользоваться пятью скоростными лифтами, поднимающимися из отдельного вестибюля к верхним этажам, владельцы собак привычно пересаживались на лифты нижнего уровня, поощряя питомцев использовать их в качестве уборных.

Такое соперничество между собачниками и родителями младших школьников уже в некотором роде раскололо высотку. Центральная масса квартир между верхними и нижними этажами — примерно от 10-го до 30-го — образовали буферное государство. На некоторое время после смерти афганской борзой в центральной части высотки воцарилось спокойствие, словно жильцы поняли, что происходит в здании.

Лэйнг обнаружил это, вернувшись вечером из института. К шести часам участки автостоянки, предназначенные для этажей с 20-го по 25-й, уже были забиты, из-за чего Лэйнгу обычно приходилось оставлять машину на гостевой площадке за триста ярдов от здания. Архитекторы вполне разумно выделили зоны стоянки так, что чем выше расположена квартира (и соответственно, чем дольше жильцу ехать на лифте), тем ближе к дому парковочное место. Жильцам с нижних этажей приходилось топать довольно далеко от машины и обратно. Лэйнг порой со странным чувством за ними наблюдал, — каким-то образом высотка подогревала самые низменные порывы.

В тот вечер Лэйнг, уже добравшийся до набитой парковки, удивился миролюбивому поведению соседей. Он подъехал в одно время с доктором Стилом. Им бы полагалось наперегонки рвануть к последнему свободному месту, а потом ехать на свой этаж на разных лифтах. Но сегодня вечером они с преувеличенной галантностью начали пропускать друг друга вперед, ожидая, пока припаркуется другой. Они даже вместе вошли в главный вход.

В вестибюле группа жильцов, обступив кабинет управляющего, шумно ругалась с секретарем. Электрику на 9-м еще не починили, и ночью этаж погружался во тьму. К счастью, было лето, и темнело поздно, однако пятидесяти жителям 9-го этажа приходилось туго. Аппаратура в квартирах не работала, а соседи этажом выше и этажом ниже быстро устали от гостеприимства.

Стил взглянул на толпу без сочувствия. Хотя ему не было и тридцати, вел он себя, как мужчина среднего возраста. Лэйнг залюбовался его безукоризненным пробором.

— Всегда они на что-нибудь жалуются, — сказал Стил, входя в лифт. — Не одно, так другое. Словно не желают понять, что в новом здании эксплуатационные службы требуют времени для наладки.

— Все-таки остаться без электричества — серьезная неприятность.

Стил покачал головой.

— А не надо перегружать предохранители навороченными стереосистемами и ненужными электроприборами! Электронные няни — ведь мамочкам лениво выбираться из мягкого кресла, — специальные миксеры для детского питания…

Лэйнг еле дождался своего этажа — он уже жалел о новообретенной солидарности с соседом. Почему-то Стил его нервировал. И уже не в первый раз Лэйнг пожалел, что не приобрел квартиру выше 30-го этажа. Скоростные лифты — это счастье.

— Как по мне, дети вполне нормальные, — заметил он, выходя на 25-м.

Ортодонт придержал его за локоть — хватка оказалась железной — и многозначительно улыбнулся, сверкнув полированными зубами.

— Уж поверьте. Я видел их зубы.

Обвинительный тон Стила — он как будто описывал безответственную шайку рабочих-мигрантов, а не собственных состоятельных соседей — поразил Лэйнга. Он знал случайно нескольких жильцов с 9-го этажа — социолога, который дружил с Шарлоттой Мелвилл, и авиадиспетчера, который организовал струнное трио с друзьями с 25-го этажа. Лэйнгу часто доводилось болтать с этим интересным и утонченным человеком, когда он ехал в лифте с виолончелью. Впрочем, издали очарование терялось.