Высокое сопротивление - [67]

Так рассуждал внутри себя Сережа, пребывая в невероятном оживлении от того, что теперь ему есть, куда двигаться, и быстро рассекая воздух по пути к своему кабинету, с небывалым дружелюбием желая доброго утра всем своим коллегам, которые такого милого лица на нем еще никогда не видели и даже с опасением ждали природных аномалий по этому поводу, но Сереже ни до чего не было дела теперь.

В секретарской было еще совсем пусто и холодно: лишь мерно жужжала кофемашина и радио играло какую-то веселую песенку. Сережа включил свет и ушел в свой кабинет, скинув пальто и засев за ноутбук, принявшись с нетерпением ждать, когда придет его Женя.

Часы медленно тикали, Сережа открыл ящик с входящей корреспонденцией и, как и ожидал, обнаружил в нем более ста входящих писем, набившихся за четыре дня его отсутствия. Но ни одно письмо не откладывалось в его голове, он пусто смотрел на экран, внимательно прислушиваясь к шумам снаружи кабинета и загипнотизировано таращась на маленькие циферки в углу экрана… Восемь… Восемь ноль одна… Восемь ноль две… Сережа хмурился, испытывая сумасшедшее нетерпение и почти физически ощущая, как от ожидания останавливается его сердце. Где же она? Где же она??? Восемь ноль три… Напряженный, недовольный взгляд на дверь кабинета, словно бы эта дверь была во всем виновата…

Восемь ноль четыре… И наконец, его слух уловил едва слышный звук хлопнувшей магнитной двери, и по коридору застучали самые родные и самые долгожданные каблучки на свете… Сережа так и уставился на дверь кабинета, улыбаясь, как последний дурак, и думая, что в скором времени, если он хоть как-нибудь не успокоится, состояние свихнувшегося от любви к Жене идиота его окончательно доконает, а сердце, как будто уже раскрыв объятья, неслось ей навстречу, долбясь все сильнее и сильнее…

Быстрые шаги завернули в секретарскую, и Сережа с наслаждением услышал пиканье включаемого компьютера, какую-то возню, а затем скрип дверцы шкафчика для верхней одежды… Ожила секретарская, озарившись ее светом, получив заряд ее нежной, теплой и такой сильной энергии, будто бы даже в кабинете Сережи стало гораздо теплей… Шорох, затем быстрые шаги в его сторону… и Сережа, умирая от нетерпения, вскочил и полетел к ней навстречу, подгоняемый всем своим взволнованным, трепещущим нутром, едва успевая за бегом собственной, устремившейся к ней души.

*** «Плюс»

А Женя всего лишь застряла в ужасном столпотворении в центре города, стиснутая со всех сторон автомобилями различных марок и размеров и обеспокоенная тем, что за следующим поворотом дороги эта пробка, похоже, не кончалась, а тянулась все дальше и дальше, липкой паутиной опутав все улицы и улочки их городка. Женька, конечно, ничего не подозревала о каком-то сумасшедшем и не очень здоровом раздражении Сережи по поводу того, что она слегка опаздывала, но зато сама ужасно переживала из-за вероятности того, что, прилетев в секретарскую на крыльях тоски и любви, не успеет и одним словом с Сережей перемолвиться, потому что, как это водилось на «Черном полюсе», после восьми часов утра перед кабинетом директора, как перед дверями благотворительной столовой, вытягивалась очередь из страждущих, несчастных, расстроенных и озадаченных сотрудников, с жаром восклицавших по поводу тех или иных трудностей в работе, иногда с применением слов ненормативной лексики, но все-таки, будучи обществом вежливым и культурным, ругаясь шепотом.

После старательных, надрывных рывков в стаде железных коней, двух желтых сигналов светофора и одного выезда на встречную полосу, Женьке и ее желтолицей «пташке» все же удалось доставить себя на парковку к зданию завода, и вот она уже бегом ворвалась через проходную в три минуты девятого, рассекая воздух и шлепнув пропуском по турникету с такой силой, что он чуть не разлетелся на кусочки, а потом еще был страшно медлительный, лязгающий лифт, где Женя в гордом одиночестве и сладком предвкушении, что, наконец, сейчас она войдет в любимую секретарскую и сможет увидеть любимого Сережу, мысли о котором звездами вспыхивали в ее мозгу и в сердце каждую минуту, одергивала свое темно-зеленое, облегающее фигуру платье из плотного трикотажа до колена, пытаясь пригладить особо распушившиеся кудри в более-менее приличную прическу и, в конце концов, просто отдышаться, потому что гордым и романтичным девушкам не пристало бегать со всех ног за всякими там мужчинами.

А в четыре минуты девятого она уже вихрем, или, точнее, сиреневой розой ветров ворвалась в секретарскую, где уже горел свет, а значит… значит… Сердце радостно прыгнуло в груди, и Женька чуть не рассмеялась вслух от своего счастья: он здесь, здесь, здесь! Как будто месяц его не видела… А ведь только позавчера была эта ночь… Испытывая дрожь нетерпения, Женька пикнула кнопкой включения компьютера, за секунду скинула, как попало, сапоги и обулась в туфли, а сама яростно прислушивалась, не звучат ли уже какие-нибудь деловые голоса из Сережиного кабинета… Вроде бы тихо… Куртка – скорее в шкаф, быстрый, придирчивый взгляд в зеркало (эх! Все равно уже ничего не успеешь исправить!), и ее сердце, ее душа, ее замерший в груди вдох устремились навстречу к нему, а точнее – к двери его кабинета…