Высокое небо - [35]

В КБ рождался первенец семейства мощных двигателей воздушного охлаждения, способных безотказно работать на больших высотах.

Это было громадным вкладом в развитие авиации. Перед нею открывалось высокое небо.

Швецов сказал свое слово. Теперь он ждал, что ответит конструкторам завод.

4

В знойный августовский день Аркадий Дмитриевич проводил жену к московскому поезду. Она уезжала налегке, не обремененная громоздкой поклажей, потому что собиралась повидать сына, побыть с ним недолго и возвратиться в Пермь. Владимир перешел на последний курс моторостроительного факультета, вот-вот предстояло распределение выпускников авиационного института, и матери не терпелось узнать у сына о его планах.

На перроне было суетно, время летних отпусков еще не прошло, и поезд вбирал в себя людей, которые ни к морю, ни на воды не могли попасть, минуя Москву. Встречались знакомые, много знакомых; узнав Швецовых, они приветливо раскланивались, желали обоим счастливого пути.

Поезд ушел.

Аркадий Дмитриевич выбрался на привокзальную площадь, где его ожидала машина. Ничто не вызывало у него недобрых предчувствий…

Четырнадцатого августа местные газеты сообщили:

«Преждевременная смерть вырвала из наших рядов друга и товарища, активную общественницу завода Нину Ивановну Швецову.

Среди коллектива жен-общественниц Нина Ивановна подавала яркий пример отзывчивости, внимания и заботы общему делу, деятельно выполняла большую общественную работу с самого начала организации совета жен-общественниц на нашем заводе.

Совет жен-общественниц, скорбя о тяжелой утрате, выражает свое глубокое сочувствие техническому директору завода А. Д. Швецову и всей семье покойной.

Общественницы завода: Гаврилова, Самборская, Дадеркина, Баканина, Подкина и другие»

И еще:

«Дирекция, партком и завком завода выражают глубокое соболезнование главному конструктору завода Швецову Аркадию Дмитриевичу в постигшем его несчастий — преждевременном смерти жены Швецовой Нины Ивановны.

Дирекция. Партком. Завком»

Нина Ивановна так и не доехала до Москвы. Смерть застигла ее в железнодорожной катастрофе.

…В эти тяжелые дни рядом с Аркадием Дмитриевичем была добрая и мудрая мать, рядом были товарищи с их молчаливой мужской дружбой, и — капля за каплей — они возвратили ему силы.

Вскоре, вернувшись из санатория, Аркадий Дмитриевич сложил с себя полномочия технического директора и целиком сосредоточился на работе в КБ.

5

Обращение конструкторов к коллективу завода возымело действие. Опытный образец нового двигателя предъявлен к стендовым испытаниям даже раньше, чем предполагал главный. В КБ у всех приподнятое настроение, хотя каждый понимает, что сделано только полдела. Неиспытанный двигатель — это еще не двигатель. Люди томятся ожиданием, высказывают догадки, строят прогнозы.

Аркадий Дмитриевич не поддерживает пустопорожние разговоры. Он собран и решителен, его указания кратки. Ничто не выдает, что у человека до предела взвинчены нервы. Самообладание и выдержка главного поразительны.

Кто знает, что покажут испытания? Перед этой неизвестностью равны все — и рабочий-моторист, и главный конструктор. Неравна мера ответственности. Тот же моторист сейчас смотрит на Швецова с сочувствием младшего, который готов на любое самопожертвование, хотя и сознает, что этого слишком мало.

Нелегко главному. То, что он ощущает, какой-то своей гранью есть одиночество. Нет, он не одинок среди товарищей. Но куда легче всем быть за одного, чем одному за всех.

Могуче ревет новый двигатель, наглухо закрепленный на стенде. Его запустили с первой попытки, и люди, призванные на испытания, восприняли это как счастливый знак. Они улыбаются, хлопают друг друга по плечам, что-то говорят, не надеясь, впрочем, что их услышат.

Если возможен кромешный ад, то на испытательной станции он обернулся гулом. Будто произошел взрыв, которому не дано замереть. Бешеный бег поршней в четырнадцати цилиндрах сотрясает двигатель, и эта неуемная дрожь передается всему, что есть вокруг. Тяжестью наливается затылок, до последнего предела напрягаются барабанные перепонки, одно спасение — чуть приоткрытый рот.

Аркадий Дмитриевич руководит испытаниями не из кабинета. Он вместе со всеми и во главе всех. Этот дьявольский гул не мешает ему быть сосредоточенным. У него есть программа, и во что бы то ни стало она будет выполнена.

Вот главный подает знак: добавить обороты. Его команда выполняется без промедления. Двигатель взревел, будто его подхлестнули, и, кажется, будь это в его силах, он бы сорвался сейчас со стенда и сокрушил все вокруг себя.

Приборы бесстрастно регистрируют происходящее. Их показания о многом расскажут испытателям.

Пройдут часы, гонка двигателя будет остановлена. Его разберут по косточкам, чтобы проверить износ деталей, устранят дефекты. Потом соберут и опять пустят, только на этот раз ему придется работать значительно дольше. Затем снова разборка и тщательная ревизия, и опять пуск. Так будет не два и не три раза — значительно больше, потому что испытатели должны выявить моторесурс двигателя. Если понадобится, они доведут его до полного разрушения: мертвый, он тоже о многом расскажет.