Высокое небо - [3]
Швецов тогда промолчал. Новый двигатель был еще только в первых набросках.
Иное дело сейчас, год спустя.
Многое изменилось за истекший год. Вот уже и завод принят в постоянную эксплуатацию — вышло на этот счет специальное постановление Совнаркома. Поликарпов, разумеется, так и не приехал — все не отпускали дела. Да, видно, теперь уж не приедет, раз его имя связывают с событиями в Испании. Пусть и перегнул малость наркоматский товарищ — ни в какую заграничную командировку Николай Николаевич не уехал, поскольку звонит из Москвы, но именно сейчас у него, короля истребителей, дел будет по горло…
Что же это он умолк? «Алло, алло!»
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Аркадий Дмитриевич! — шумно выкрикивал Поликарпов. — С пуском завода вас! От всей души. Не собираетесь ли в наши края?
Вот тебе раз, сам обещал приехать в Пермь на торжества, а теперь, похоже, зовет в Москву. Что это, атрибут вежливости или какое-то дело?
— Дело есть к вам, Аркадий Дмитриевич, — продолжал Поликарпов, — дело большой важности. И я бы даже сказал — безотлагательное. Вы меня слышите?
Швецов слышит и отлично понимает, что волнует Поликарпова. Ему не терпится узнать, как дела с новым мотором. Конечно, он и не рассчитывает узнать по телефону подробности, его интересует «да» или «нет». Но что тут скажешь, если новый двигатель еще не прошел испытаний?
Однако с Поликарповым не отмолчишься.
— «Товарищ» еще не ложился на обследование? — иносказательно спрашивает он об испытаниях.
— Собирается днями, — отвечает Аркадий Дмитриевич.
— А что вообще говорят «врачи»?
— Полагают, что «товарищ» очень скоро станет в строй.
— Дай-то бог, — откликнулся Поликарпов с такой ноткой искренности, будто разговор действительно шел о человеке. — Как только все будет в порядке, пусть немедленно выезжает в Москву. С «братом». Мои «пострелята» очень ждут встречи.
«Вот оно что, — думал Швецов. — Поликарпову срочно нужны два экземпляра двигателя. Он, видимо, решил ставить их на свои истребители. Выходит, наши двигатели тоже будут воевать в Испании?»
— Вы меня слышите, Аркадий Дмитриевич? У нас они поживут недолго. Мы их пошлем к теплу, к солнцу, к апельсинам…
— Ну что ж, Николай Николаевич, в добрый час!
Окончив телефонный разговор, Швецов долго ходил по кабинету. Это и успокаивало и распаляло, а сейчас, пока он не осмыслил всего, что услышал от Поликарпова, ему нужно было вот такое неравновесие, нужно было чувствовать себя на ходу.
Что же получается? Все уповают на новый двигатель. Не один Поликарпов. Недавний гость из наркомата в общем-то был послом Орджоникидзе. Значит, в высших кругах тоже возлагают надежды. Впрочем, удивляться нечему: авиация будет причастна ко всем событиям нашего времени. Но вот что настораживает: как поведут себя наши самолеты и двигатели в боевых условиях? Ведь этого не знает никто, ни один человек. Неужто конструкторам необходимы войны? У нас фанатическая вера в то, что раз наше — значит, самое лучшее. Но вера — это всего лишь подпорка прогресса, но никак не фундамент. Нужно здесь, при заводе, рядом с ним, создать мощный конструкторский центр, который возьмет на себя двигатели. И не только здесь, в других районах тоже. Специализироваться на разные типы и классы. Все взять в свои руки и отвечать за это головой…
Аркадий Дмитриевич не сразу расслышал стук в дверь. Вахтер стучал тихо, будто не хотел, чтобы ему открыли. Но хозяин кабинета открыл и к своему удивлению услышал, что в заводоуправлении пусто: все давно ушли на фабрику-кухню, где начался семейный вечер, посвященный пуску завода.
Вот уже две недели в заводском клубе и на фабрике-кухне проходят семейные вечера. Утром у проходных появляется красочное объявление: «Сегодня гуляет литейный…» Или штамповочный, или сборочный, или какой-нибудь другой цех. А вечером в рабочем поселке вовсю громыхает духовой оркестр, сопровождая развеселые семейные шествия к месту праздника.
Прижимистый Побережский на сей раз не поскупился. Он вызвал к себе хозяйственников и сказал коротко и веско: «Чтобы все было экстра-класс». Разумеется, указание директора завода содержало немалую долю условности. Хозяйственники это сразу поняли и снисходительно улыбнулись.
И все же они превзошли собственное умение. На столах было все, без чего немыслима праздничная трапеза. Не было только того, без чего можно обойтись.
Когда Аркадий Дмитриевич вошел в большой зал фабрики-кухни, пиршество уже достигло зенита. Пахнуло теплой волной, ослепило ярким светом, оглушило многообразием звуков. Это не походило на обыкновенные ресторанные сидения. Все говорило о том, что здесь собрались люди, у которых много общего. Казалось, они пришли в гости к имениннику, а он почему-то оставил их одних, и теперь, в ожидании его возвращения, они расточают друг другу добрые чувства, предназначавшиеся для виновника торжества.
Аркадий Дмитриевич разыскал столик, за которым сидели жена и мать, и направился к ним. Едва он извинился за опоздание и наполнил бокалы, подошел Побережский с бокалом в руке. Шутя, он представился:
— Иосиф Побережский, президент компании Пермьаэронаутик. — И свободной рукой обняв поднявшегося ему навстречу Швецова, звонко поцеловал его в щеку.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".