Вопрос: Вы знали, кто живет в том доме, к которому вы подъехали?
Ответ: Нет, гражданин майор, я не знал. Старик мне никогда не говорил, почему он туда поехал.
Вопрос: Старик сказал, где взял машину?
Ответ: Сказал, что стащил. У кого стащил — тоже не сказал. Думаю, где-то в степи, когда от Сарана возвращался.
Вопрос: Где доставали теръяк?
Ответ: Мегерем его привозил. Когда он перебрался в Махачкалу, дело усложнилось, но Халлы-ага считал, что это даже лучше, легче следы запутать.
Вопрос: Где брали паспорта?
Ответ: Покупали у квартирных воров. По двадцать пять рублей за штуку.
Вопрос: Почему вы в последний раз разделились со Стариком? Билеты столько раз обменивали вместе… Он что, вас бросил?
Ответ: Мы договорились с ним, что будем пытаться сесть в самолет поодиночке. Старик исцарапал себе лицо так, что в поликлинике его в одну минуту перевязали всего, уже никто бы не узнал. Я ему дал гранату — учебную, нам ее в школе в Керки стащил один тип. Старик сел в самолет. Ну а меня через час схватили — сесть в самолет я не смог, побоялся. Я сказал, что Старик меня ждет там, где его, конечно, в помине не было — это чтобы Старик выиграл время, успел долететь…
Вопрос: Теперь посмотрите эти фотографии, взгляните на этих женщин. Вспомнили их?
Ответ: Нет.
Вопрос: Это ваших рук дело, вместе с Сараном… Сейчас вспомните… Халыка Мангыдова знаете?
Ответ: Не знаю.
Вопрос: Знаете. Он сидел с вами в магаданском лагере. Не вспомнили еще?.. А кто вам однажды доверился: «Хоть сто лет просижу здесь, а за семью спокоен…» Это он рассказал вам о кладе, который он нашел и который оставил жене. Потом вы освободились, а Халык Мангыдов остался там… Вспоминаете?
Ответ: Гражданин начальник, отметьте, что я добровольно признался. Все расскажу, как было… Все правда. Монетки должны были мы с Халлы-агой взять. В последний момент он вместо себя назначил Сарана. Когда я спросил, почему он не идет, Халлы-ага ответил: «Ты сходи, сынок, и принесешь сюда все, что найдешь. Саран-аге деньги не нужны, он идет мстить». Пришли, передали привет от мужа. Мать и дочка от радости нас чуть на голову себе не сажают… Пока народ гоношился во дворе, мы решили показаться там, мол, уходим. Их предупредили — уезжаем, но если билетов не достанем, вернемся. «Пожалуйста, приходите, одна ночь не тысяча ночей, не стесните», — сказала мать. Вернулись поздно, никто нас не видел. Постучали тихонько, она нам открыла. Я дочку порешил, а Саран мать. Монетки в матрасе были зашиты.
Вопрос: За что мстил Саран?
Ответ: Отец этой женщины раскулачивал родителей Сарана, когда здесь Советская власть была образована. Он потом на фронте погиб, но Саран не мог ему простить, ждал подходящего случая. Он тогда ночью зубами скрежетал от радости: «Месть, не доставшая отца, долетела до дочери». Не упустите Сарана, гражданин начальник.
Вопрос: Вы с ним увидитесь, за ним вертолет послан. Сколько вам золотых монет досталось?
Ответ: Сто пятьдесят.
Вопрос: А Халлы Сеидову?
Ответ. Столько же. Мы их точно поровну разделили.
Вопрос: Сколько монет вы продали директору винозавода Ханум Акбасовой?
Ответ: Свои все до единой, и штук пятьдесят продал Халлы-ага…
Вопрос: Какого решения вы ждете от суда?
Ответ: Справедливого, гражданин майор.
Позднее в той же республиканской газете под рубрикой «В Верховном суде» было опубликовано официальное сообщение:
«…Президиум Верховного Совета Туркменской ССР отклонил просьбу Гоши Сахатдурдыева и Сарана Хайтарлыева, обвиняемых в тягчайших преступлениях, о замене им смертной казни длительным тюремным заключением.
Приговор оставлен в силе».
Чарджоу-Дубулты-Переделкино, февраль-сентябрь 1978 года
Перевод с туркменского А. Кузнецова
