Высокий, привлекательный, в татуировках - [5]

Парень идёт за мной и дёргает меня за руку. Все мои пожитки сложены в холщовую сумку, что висит на моём правом плече, а в левой руке у меня гитара, поэтому, когда он хватает меня, я чуть не опрокидываюсь. Но он удерживает меня, быстрым движением снимает сумку с плеча и вешает на своё. Я отчаянно цепляюсь за неё, но он, гримасничая, отдирает мои пальцы от лямки. Какого чёрта?

— Отдай мне мою сумку, — говорю ему, упираясь ногами в пол. Я готова снова ударить его, если потребуется. Но он улыбается, мотает головой и идёт дальше. Я следую за ним, но пытаться остановить его — это всё равно, что останавливать скатывающийся со склона огромный валун.

Так он и идёт дальше, а я вешу на его руке, словно обезьянка на липучке. Но вдруг он останавливается и заходит в небольшой ресторанчик в центре города. Я продолжаю следовать за ним, он садится в кабинку, бросая мою сумку на диван в глубине, рядом с собой. Потом показывает мне на противоположный диван. Он хочет, чтобы я села? Я ударила его в нос пару дней назад, а теперь он хочет со мной перекусить? А может, он хочет вернуть свои двадцать баксов. Я лезу в карман и вытаскиваю двадцатку, ощущая её потерю, когда припечатываю банкноту к столу. Его губы сжимаются, он протягивает её обратно, снова указывая на место напротив него.

Запах гриля ударяет мне в нос, и я понимаю, что не ела сегодня. Ни разу. Мой желудок громко урчит. Слава богу, он не может это услышать. Парень снова показывает на диван, забирает гитару из моих рук и задвигает её под столик.

Я сажусь, а он смотрит в меню. Ещё одно он протягивает мне, но я мотаю головой. Тогда его бровь вопросительно выгибается. К нам подходит официантка и спрашивает:

— Чем могу помочь?

Он указывает на меню, и она кивает.

— Будет сделано, Логан, — говорит она и подмигивает.

Он улыбается ей широкой улыбкой. Его зовут Логан?

— А кто твоя подруга? — спрашивает она.

Он пожимает плечами.

Её глаза останавливаются на пластыре на его переносице.

— Что стряслось? — спрашивает она.

Он показывает на меня, потом ударяет кулаком себе в лицо, но при этом ухмыляется. Официантка смеётся. Не думаю, что верит ему.

— Что вам принести? — спрашивает она меня.

— А что вкусно? — отвечаю я.

— Всё. — Она щёлкает жвачкой, когда говорит со мной. В разговоре с Логаном она так не делала.

— Что ты заказал? — спрашиваю я его. Он смотрит на официантку и хлопает густыми ресницами, обрамляющими его голубые глаза.

— Бургер и картошку-фри, — говорит она.

Слава богу.

— Мне то же самое. — Указываю на Логана: — И платит он. — Я улыбаюсь официантке. Она не выглядит удивлённой. — И ещё рутбир[3], — добавляю я в последнюю минуту.

Стоит мне это произнести, Логан поднимает два пальца. Она кивает и записывает. Потом спрашивает его:

— Раздельный счёт?

Он указывает пальцем себе на грудь, она снова кивает и уходит.

— Здесь тебя знают? — спрашиваю я.

Он кивает. Думаю, самым лёгким в общении с ним будет тишина.

Официантка возвращается с двумя стаканами рутбира, двумя соломинками и чашкой с чипсами и соусом сальса.

— За счёт заведения, — сообщает она, когда плюхает всё это на стол.

Я набрасываюсь на еду, как будто в жизни такого не видела. Сейчас я уже с трудом могу вспомнить, ела ли вчера. Со мной такое бывает. Я так занята выживанием, что забываю поесть. Или не могу себе этого позволить.

— Как твой брат? — тихонько спрашивает официантка.

Он царапает что-то на доске и показывает ей.

— Химиотерапия — штука тяжёлая, — говорит она, потом просит: — Передай ему, что мы молимся за него, хорошо?

Логан кивает, она сжимает его плечо и уходит.

— У твоего брата рак? — спрашиваю я как-то совсем грубо. И не понимаю этого, пока слова не повисают в воздухе. Он морщит лицо и кивает.

— С ним всё будет в порядке? — задаю я вопрос. Перестав есть, наблюдаю за его лицом.

Логан пожимает плечами.

— О, — говорю я, — мне жаль.

Он кивает.

— Это тот брат, с которым я уже встречалась? В тату-салоне?

Он мотает головой.

— Сколько же у тебя братьев?

Он поднимает четыре пальца.

— Старшие? Или младшие?

Логан поднимает руку над головой и вытягивает два пальца. Потом опускает руку, как будто показывая кого-то меньше ростом, и снова вытягивает два пальца.

— Два старших и два младших? — спрашиваю я.

Он кивает.

Мне хочется задать ему больше вопросов.

Он пишет что-то на доске, и я тяжело вздыхаю и, сдаваясь, закидываю голову назад. Это просто пытка какая-то. Пусть лучше мне вырвут зубы щипцами, чем я буду читать. Но у его брата чёртов рак. По крайней мере, могу и попытаться.

Я смотрю на доску, и слова расплываются перед глазами. Тогда я пытаюсь разложить их на слоги, но и это очень сложно. Отталкиваю ему доску обратно.

Он хмурится и стирает слова с доски. Потом пишет одно единственное слово и поворачивает ко мне.

«Ты». Он указывает на меня.

Я показываю на себя:

— Я?

Логан кивает и снова очищает доску. Пишет ещё два слова и показывает их мне.

— Не можешь, — произношу я.

Он снова кивает и пишет слово. При этом делает промежутки между буквами, чтобы они не смешивались у меня в голове. Но это по-прежнему сложно.

Я запинаюсь на последнем слове, но всё-таки говорю его:

— Читать.

И тут только до меня доходит, что я только что сказала ему, что не умею читать.