Высокий блондин на белой лошади - [13]

– Теперь мы можем установить его личность! Хоть что-то!

– Спокойнее, Олег, – одернул его старший. Теперь я узнала имена обоих. Они же узнали имя блондина.

– Как странно! Его фамилия вовсе не Васильев! – воскликнула я, взглянув на водительские права блондина.

– А инициалы не Е. Т., – съязвил высокий. – Хватит разыгрывать святую наивность! Это уже не смешно!

Мне тоже было не смешно.

– Северный Максим Александрович, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, – прочитал тот, кто распоряжался обыском в моей квартире.

– А выглядит старше, – невольно вздохнула я, имея в виду того блондина, которого видела ночью. Мертвого. Я подумала, что ему лет сорок, такой он был старообразный в свете уличного фонаря.

– Когда и где вы познакомились? При каких обстоятельствах? – гнул свою линию мой враг. Я просто-таки вынуждена после всего случившегося отнести его к категории врагов!

– Мы не были знакомы, – с сожалением сказала я.

– Значит, факт знакомства с гражданином Северным вы отрицаете? А как же его документы?

– Я не знаю, как они оказались в квартире.

– Ночью здесь были посторонние?

– Да.

– Кто конкретно? Имена, фамилии?

– Вы. Вы были здесь ночью. А больше никого.

Высокий вдруг посмотрел на меня с непонятной ненавистью!

– Если бы она была мужчиной… – сквозь зубы процедил он. Разумеется, видеокамера этого не зафиксировала. Объектив и микрофон были направлены в мою сторону.

– Ладно. Продолжаем обыск, – сказал его начальник.

И они стали продолжать. Я же ломала голову: как ключи и документы могли оказаться в моей квартире? В шкафу, под стопкой выглаженных пододеяльников? Ведь, кроме меня, здесь не было никого! Я могу поклясться в этом на Библии! Во второй раз за этот бесконечный день мне показалось, что я схожу с ума. Первый раз на улице, возле воющей машины. А второй – сейчас. Словно подслушав мои мысли, оперативник, руководящий обыском, спросил:

– У кого еще есть ключи от вашей квартиры?

– У моей мамы.

– А еще?

– Больше ни у кого.

– А на случай, если вы их потеряете?

– Я никогда ничего не теряю! – с гордостью ответила я. – Пунктуальность и аккуратность – два моих самых ценных качества! Я так и указала в анкете.

– В какой анкете?

– Которую заполняла при приеме на работу. В крайнем случае второй комплект есть у мамы, а она живет неподалеку.

– А именно?

– Минутах в десяти ходьбы.

– Насчет ключей мы проверим.

Я на мгновение вновь прониклась к нему симпатией. Хотя и не представляла, как мама крадется ночью в мою квартиру, чтобы подбросить документы и ключи от синего «Фольксвагена», в багажнике которого лежит труп. Они с блондином не были знакомы, мои родители. Я уверена в этом на сто процентов.

И вдруг я вспомнила: мне же надо позвонить! Со всеми этими хлопотами совсем позабыла! Меня же любят! Меня же ждут! Я воскликнула «О Боже!» – и хлопнула себя ладонью по лбу.

– Вспомнили, как и где познакомились с потерпевшим? – вскинулся высокий.

– Нет! Я вспомнила, что мне надо позвонить!

– Кому? Личному адвокату?

– С чего вы взяли, что мне нужен адвокат? Я хочу позвонить человеку, который очень ждет моего звонка. Это личное.

Они переглянулись. Я подождала с минуту, потом робко спросила:

– Можно?

– Хорошо. Звоните. Вы пока не задержанная.

Я кинулась к телефону и поспешно стала набирать номер. Высокий внимательно следил за тем, на какие кнопки нажимает мой палец. Мне было все равно. Я только скажу два слова. «Милый, возможно я задержусь». Или: «Давай отложим наше свидание на вечер». Потом скажу: «Целую, люблю». И все. Моя личная жизнь будет спасена.

Когда в четвертый раз за день в трубке раздались долгие гудки, мне стало не по себе. Да что там могло случиться? Я сидела, прижав к уху телефонную трубку, и чувствовала, что в третий раз за день схожу с ума. Это уже не подчинялось никаким законам логики! Даже моей!

– Вы уже пять минут сидите с телефонной трубкой в руке, – напомнил мне тот, кто руководил обыском в моей квартире. – Быть может там, куда вы звоните, никого нет?

– Этого не может быть!

– Но, судя по тому, что никто не берет трубку…

И тут раздался удивленный возглас участкового:

– Опаньки! Смотрите-ка!

– Спокойно! Не трогать! – рявкнул высокий.

Я оторвала взгляд от телефона и обернулась: что там? Что такое? Ах, они добрались до моего нижнего белья! К белью я отношусь трепетно. Оно у меня дорогое и обязательно французское. Все с этикетками известных фирм. На курсах секретарей-референтов я услышала не только историю про Илону, которая запала мне в душу. Я хорошо усвоила: «У настоящей женщины должно быть три дорогих вещи: духи, белье и сигареты».

Я не курю. Что касается духов, то мой консерватизм в этом вопросе непреодолим. Начиная с девятого класса, когда я начала пользоваться косметикой, мои духи всегда называются одинаково. Они называются «Быть может». И быть может поэтому я так несчастна в личной жизни. Была. До недавнего времени. Если мы вычеркиваем два слагаемых, остается третье. Дорогим у меня было только белье. Эта статья расходов пробивала ощутимую брешь в моем бюджете. Хорошо, что я мало ем. И в еде неприхотлива. Но зато кружевное французское белье на моей высокой фигуре смотрится неплохо. Жаль, что этого никто не может оценить.