Высокие башни - [43]

Затем Д'Ибервилль снова вспомнил о своей заботе лидера: следует привязать лодки на ночь, проверить, удачно ли выбрано место, а потом приказал готовить ужин. Наконец, обратился к де Бьенвиллю, тот размещал часовых и был в грязи по бедра.

— Жан-Батист, — шепнул старший брат, — наконец нам удалось совершить чудо! Ле Мойны добились своего!

Они не сводили друг с друга взгляда, а их молчание говорило весомее многих слов. Д'Ибервилль коснулся рукой плеча брата.

— Если бы они были с нами в момент триумфа — Шарль, Поль, Жозеф и наши «малыши»! И те трое, кто уже умер… Как было бы чудесно собраться всем братьям ле Мойн.

— Пьер, мысленно они все с нами.

Д'Ибервилль медленно кивнул, вспоминая смерть Луи, храброго младшего брата, чье место в его сердце никто не сможет занять. Затем настроение у него резко поменялось, он заспешил.

— Завтра мы предпримем первое путешествие белых людей по водам Миссисипи. Нам необходимо добыть неопровержимые доказательства. Нам также следует подыскать место для великого города и морского порта, который мы собираемся построить.

Неделей позже — 9 марта 1699 года — французы увидели широкий изгиб реки, один из многих, которые они прошли во время медленного продвижения, отдалясь от моря. Во главе процессии следовал баркас, управляемый веслами. На носу стоял Д'Ибервилль, глядя на извилистые берега огромной реки. Он вел беседу с де Бьенвиллем. Юноша восхищался всем, что видел. Март помогал распуститься роскошной листве на деревьях, кругом цвели неведомые им цветы. Он восхищался всем Увиденным и восклицал:

— Боже, какое чудо! Или:

— Это просто невозможно!

Вокруг буйствовала тропическая природа. Братья любовались лагунами и старицами, кипарисовыми деревьями и красными кедрами, но обсуждали они не гуронов и ирокезов, а другие индейские племена.

— Мы недалеко отплыли от залива, — сказал Д'Ибервилль, — мне кажется, что индейцы затаились недалеко отсюда. Если мы их найдем, то сразу определим идеальное место для постройки города.

Де Бьенвилль кивнул головой в знак того, что он внимательно слушает брата. Но в данный момент его заинтересовал взрыв цвета, представшего перед ними. Там было множество белых цветов, незнакомых ему, а на их фоне ярко выделялся синий цвет марта и роскошные розовые оттенки камелий и желтизна нарциссов.

— Тебе здесь нравится? — сказал Д'Ибервилль и шлепнул брата по спине.

Де Бьенвилль утвердительно кивнул головой.

— Не верю собственным глазам! Да, Пьер, мне тут очень нравится. Все так отличается от нашей родной стороны, но как красиво!

— Я рад это слышать, потому что, Жан-Батист, сдается мне, тебе придется провести тут много времени.

Он взглянул в серьезное лицо брата.

— Ты в последнее время сильно изменился. Так бывает всегда, — первая кампания может сделать из юноши мужчину или совсем сломать его. Мне приятно, что ты становишься настоящим мужчиной. — Старший брат захохотал. — За это нам следует поблагодарить маленькую мадемуазель из Рошфора. До меня дошли кое-какие слухи… Ты считал, что мне о ней ничего неизвестно? Ха-ха-ха, мой маленький Жан-Батист, это было первое, о чем мне сразу сообщили. Я даже поехал посмотреть на нее, она очень мила. Ты ее уже забыл?

— Нет, Пьер, у меня отличная память. Д'Ибервилль довольно кивнул головой.

— Но скоро позабудешь свою вдовушку. Так и нужно. Эта вдовушка наделала много шума в Париже.

Баржа свернула вместе с изгибом реки. Впереди простирался широкий канал, и Миссисипи торжественно текла дальше. К северу от поворота земля повышалась, становясь плоской и ровной. Только вдалеке простирались низкие холмы.

— Что-то мне подсказывает, что эти места следует получше изучать, — сказал Д'Ибервилль, внимательно осматривая необозримые пространства. Он поднял руку и указал на берег: — Взгляни! Развалины индейской хижины. Значит, здесь было их поселение. Наверное, неподалеку переправа. Что ты об этом думаешь, де Суволь? — спросил он. Казалось, де Суволя удивил вопрос.

— Ничего. Земля понижается от берегов, она болотиста и поросла кустарником.

— Тебе нравится это место? Де Суволь спокойно ответил:

— Это место ничем не отличается от других, которые мы миновали, плывя по реке. Если вас интересует мой ответ, мне здесь совсем не нравится.

Д'Ибервилль с улыбкой выслушал ответ лейтенанта, — было ясно, что он специально его «подначивал».

— Ты не думаешь, что нам тут стоит остановиться и все внимательно осмотреть?

Де Суволь захохотал.

— Конечно, нет! Д'Ибервилль обратился к брату:

— Де Бьенвилль, что ты видишь?

— Впереди на расстоянии двухсот ярдов, — сказал де Бьенвилль, указывая вперед, — берега повышаются, и мне кажется, что они находятся высоко над уровнем моря. Это — хорошее место для города. Площадь должна выходить на реку, чтобы на севере можно было построить церковь и из нее была видна река. Казармы должны стоять на возвышении к западу. Пороховые погреба следует устроить в отдалении. Торговые ряды расположатся вдоль реки, а позади них будет построен жилой массив. Ландшафт таков, что улицы будут пересекаться под прямым углом…

— Правильно! — воскликнул Д'Ибервилль. — Ты меня правильно понял. Это место чудесно подходит для крупного города, который мы должны построить. Место — идеальное, ровное, и его легко осушить. Мне кажется, что отсюда можно будет проложить две дороги к морю. А здесь, — он махнул рукой, и голос у него стал торжественным, — мы построим величайший город в Америке, больше чем Монреаль. Он станет Парижем на западе, французской столицей Нового мира!