Высокая магия - [41]

Он замолчал, потянулся было к трубке, но передумал.

– Кто еще про все это знает? – спросил я. – Кроме вас, Ван?

– А это вряд ли. Вряд ли кто-то смог так быстро весь расклад просечь.

– Вы ж смогли…

Гоблин поднял палец и со значением помахал им перед моим носом:

– На то я и есть Дерен Бер Ван по прозвищу Болдорогонорум!

– Болдорогонорум? Это что за чушь?

– Не чушь, а это меня так бродячие эльфы с островов в молодости называли. Означает: Большой Лоб Полный Мозгов.

Воцарилась тишина, прерываемая только тихим плеском в бассейне. Я допил чай и поставил чашку на траву.

– Занятная история, Ван. Такую вечером у камина послушать приятно. Одного не пойму пока – вам какой во всем этом интерес? Вы ж сами по себе, вам…

Он вдруг резко сел и уставился на меня. Глаза его сузились.

– Сейчас поймешь. Сейчас очень хорошо поймешь! У меня в Оазисе человек был. За очень важной вещью пришел, такой важной, что… – Дерен осекся. – Более важной, чем все остальное. Я вообще поначалу решил, что Оазис из-за нее спалили, и потом только разобрался, что это за случайность такая бедовая. Вот только не знаю, чего вы с гоминидами не поделили, но…

– Да они тут сбоку припека, – перебил я. – Эплейцы, которых я нанял, с гоминидским капитаном в «Неблагом Дворе» сцепились, а полузвери мстительные, вот и поперлись за нами в пустыню.

– А ты зачем в Оазис заходил?

– Штурмовое заклинание купить.

– И купил?

– У Шажка Ребиса.

Гоблин нахмурился, припоминая:

– Это новую Червоточину, что ли?

– Ее. И мы уже уходить собирались, когда гоминиды…

– Точно?

– Точно. Если бы каменные не были такими игроками…

– Гадство! – сказал гоблин с чувством. – Сучье гадство!

Я умолк, так как пока мало что понимал. Ван Бер встал и шагнул к бассейну.

– Вечно эти случайности… – пробормотал он, стоя спиной ко мне. – Их не просчитаешь заранее, из-за них все беды.

Я сидел, глядя на осколки чашки, из которой только что пил чай. Гоблин наступил на нее и даже не заметил.

– Ну что, пойду? – спросил я. – Со всем разобрались, Ван?

– Нет, дорогой, пока еще не пойдешь. – Он вернулся и сел передо мной. – Ты, пусть ненароком, порушил очень важное дело. Есть еще возможность исправить его, и так просто я тебя не отпущу.

Что меня больше всего удивляло – он даже не интересовался, для чего мы шли в пустыню, что там прятали гномы. И это Ван Бер Дерен, который добился того, чего добился, еще и потому, что предпочитал знать все, что происходит вокруг! Получалось, сейчас его волновало нечто гораздо более важное. Жизненно важное для него.

– По сути, дорогой, это из-за тебя в порту столько гномов полегло. Как, думаешь, себя гномы поведут, если узнают, кто виновен в этом?

Я возразил:

– Но сжег их не я, а тот эльфийский князь.

– Все равно ты виноват. Конечно, ты князя завалил, но, если бы не ты, он бы вообще не появился в порту с заклинаниями. Я так это все понимаю, дорогой. Правильно я понимаю?

– Ну… правильно.

– И мне вы очень сильно все в Оазисе попортили со своими полузверями. Ты попортил. И теперь…

– Так щелкните пальцами, – перебил я.

Он замолчал, глядя на меня. По его морде расползлась улыбка.

– Что сказал?

– Сколько там ваших с самострелами?.. – Я обвел рукой заросли и деревья вокруг сада камней. – Тех, что сейчас за нами наблюдают? Десяток, больше? Эти самострелы, кстати, мы с лепреконами Грецки в город и протащили… Но это ничего не значит. Щелкните пальцами, Ван, или какой там у вас условный знак? Они сразу все и выстрелят. Ну и не надо будет дальше со мной разговоры разговаривать…

Ван осклабился:

– Не ерепенься. Ты паренек неплохой, я тебя убивать пока не желаю.

– А что ты желаешь? – Как-то само собой получилось, что я перешел на «ты». – Что-то я никак понять не могу, чего ты хочешь. Разобраться, что произошло? Ладно, разобрался. Что дальше? Денег у меня нет, сам понимаешь. То есть оплатить тебе твои потери не могу. Так что теперь? Или убей меня, или я пойду. Если убивать все же не хочешь, значит…

– А в имении?

Я осторожно переспросил:

– В каком имении?

– В бывшем имении баронов Дэви? Там разве твой батя ничего не припрятал? Я ж его помню, он такой расчетливый мужик был.

Я уставился на свою руку, обмотанную материей. Эта материя пропиталась грязевой кашицей, которой вымазал запястье тролль-лекарь, и затвердела. В самом начале разговора я снял с шеи кожаную ленту и положил руку на колени, словно полено.

– Туда я до сих пор боюсь заходить, Ван. И не хочу об этом говорить.

– Семейные призраки беспокоят? Хорошо, не будем об этом говорить. Слушай внимательно. Ваши разборки с полузверями, то, что вы хотели у гномов в пустыне украсть, спаленный Оазис, это все мне по боку, дорогой. Меня интересует та вещь, которую мой человек должен был доставить из Оазиса, да не доставил. Макгаффин.

– Это что за макгаффин? – удивился я.

– Всего лишь слово. Так называется вещь, которая меня интересует. Вчера я заходил в Оазис, якобы чтоб прицениться к новым товарам, а на самом деле – чтоб посмотреть, все ли там тихо. Макгаффин должен был вот-вот прибыть, но я сам светиться не собирался. Оставил в Оазисе своего человека, который заклинание и должен был забрать. Но потом на Оазис напали полузвери, он сгорел, а мой человек пропал вместе с макгаффином. Где он, я не знаю. Теперь смотри сам, Джанки. У тебя выбор такой. Или ты мне до завтрашнего утра находишь макгаффин, или я рассказываю гномам, кто на самом деле виновен в этом шуме на пристани.