Вышли на фронт «катюши» - [23]

12 октября мы должны были, совершив марш с правого фланга армии, форсировать небольшую, но довольно глубокую речку Жиздру у полустанка Рессета. Высланная разведка донесла, что мост очень плохой и возле него большие скопления артиллерии, пехоты, обозов. Когда мы подъехали к речке, взору предстала невеселая картина. У переправы сгрудилось множество боевой техники, транспортных и штабных машин. Пришлось принять решение: дивизионы к переправе не подводить, а развернуть их на огневых позициях и быть готовым к ведению огня; начать переправу, только разведав противоположный берег. Скоро стало ясно, что без боя перейти на ту сторону реки невозможно, но это была единственная возможность вырваться из тисков окружающего нас противника.

К вечеру 12 октября стали появляться разведывательные самолеты противника («рамы»), а утром следующего дня начался артиллерийский обстрел переправы. Складывалась критическая обстановка. На переправу прибыл командарм генерал Петров. Командиры артиллерийских частей, в том числе и я, обратились к нему с просьбой срочно направить саперов для ремонта моста — артиллерия и наши боевые машины не смогут пройти по мосту. Кроме того, мы просили командарма выделить один-два батальона, чтобы захватить на том берегу плацдарм и после ремонта моста обеспечить переправу. Противник за рекой был малочисленный, к переправе не подходил, укрываясь в лесу, и мы могли прорвать его заслоны. Командующий обещал выполнить нашу просьбу. В беседе со мной он тут же, на переправе, высказал опасение по поводу полка, вооруженного совершенно секретными боевыми машинами.

Прибыли саперы, но скоро, не закончив восстановления моста, были переброшены в другое место. Посоветовавшись с командирами дивизионов, мы попытались окончить ремонт моста своими силами. Однако попытка не увенчалась успехом. Настил расходился, два грузовика провалились. Было ясно, что боевые машины полка, орудия других артиллерийских частей по мосту не пройдут. Дивизионы оставались на огневых позициях. Напряжение достигло высшего предела.

Утром 15 октября на переправу снова прибыл командующий армией. Я доложил об огневых задачах, которые выполняли дивизионы полка в полосе армии. Командарм спросил, есть ли в дивизионах боеприпасы. Я ответил, что есть один залп и что в создавшейся обстановке надежд на подвоз боеприпасов из района Орла нет. (Я тогда не знал, что член Военного совета ГМЧ генерал П. А. Дегтярев ведет мне целую колонну машин с боеприпасами, но было уже поздно, Орел попал в руки противника, и по распоряжению Генерального штаба эти боеприпасы под Тулой были переданы командиру 9-го гвардейского минометного полка майору И. А. Шамшину.) После этого командарм вынул из планшетки карту, предложил мне сделать то же самое и поставил полку задачу. Помолчал и негромко сказал: «После выполнения огневой задачи боевые установки 1-го и 3-го дивизионов должны быть уничтожены».

Я был ошеломлен. Еще теплилась надежда спасти боевые машины. Взволнованно доложил командующему, что боевая техника будет уничтожена только после моей гибели. «Я понимаю ваше состояние, командир полка, но Военный совет армии берет на себя всю полноту ответственности за отданный приказ».

Последние залпы двух дивизионов нанесли большие потери противнику. В течение всего дня его напор заметно ослабел. Я собрал командиров и комиссаров дивизионов, командиров батарей и сообщил им о полученном приказе. Надо было видеть состояние моих боевых товарищей, когда я дрожащим голосом сказал им: полк вел бой до последнего снаряда, он выполнил свой долг перед Родиной, а сейчас обстановка требует уничтожения всех боевых машин, ибо возникла реальная угроза захвата их противником; верные своему воинскому знамени, мы должны выполнить приказ командования.

Под руководством командиров и комиссаров дивизионов боевые машины были уничтожены. Не могу не упомянуть здесь о подвиге пиротехника одной из батарей лейтенанта П. А. Сидорова. Увидев, что запал взрывчатки в последней боевой машине не сработал, он бросился к ней, устранил неисправность и под пулеметным огнем противника побежал в укрытие, но через какое-то мгновение, раненный, упал. В тот же миг раздался взрыв.

Полк остался без машин и боеприпасов, но, вооруженный пулеметами и автоматами, был способен вести боевые действия.

День подходил к концу. На противоположном берегу слышалась беспрерывная пулеметная и минометная стрельба. Мы знали, что без боя нам не удастся перейти мост. Автоматы и пулеметы еще раз были тщательно осмотрены, диски подзаряжены. Уже в темноте начали переправу. К этому времени один из стрелковых батальонов овладел небольшим плацдармом на противоположном берегу и прочно его удерживал. К переправе примыкал большой лес, и бойцы, перешедшие мост, скрывались в нем. Началась беспорядочная стрельба минометов противника. Разрывы освещали лес. Появились раненые и убитые. Мы отвечали огнем автоматов и пулеметов.

Продолжать движение всем полком в такой обстановке было нецелесообразно, и я дал указание командирам дивизионов самостоятельно двигаться на г. Белев. С остатками штаба полка я уходил из леса последним.