Вышли на фронт «катюши» - [106]
Одна надежда — на ночь, когда можно будет перебросить боевые машины и подвезти 96 снарядов, в центнер весом каждый.
До наступления сумерек осторожно вели подготовительные работы, установили наблюдение. Справа, вдоль улицы, кирпичный остов большого здания, сгоревшего и полуразрушенного, заваленного грудами камня, с торчащими ребрами перил. Теперь это наш дом. Он должен нас укрывать от пуль и осколков. Поодаль, за грудами развалин,— большой серый дом, «разукрашенный» простынями — знаками капитуляции.
В верхних этажах никого нет: все в подвале. В темноте сидят на узлах женщины, старики, дети.
Освещая подвал фонариками, мы иногда заглядываем туда, пытаемся заговорить, кто как может. Угощаем детей. Даем, что у кого есть в кармане или в вещмешке, — кусок хлеба, сахар, колбасу из железной банки.
Убедившись, что у нас нет ни рогов, ни клыков, немцы принимают угощение, говорят «данке», а некоторые даже умудряются произнести — «шпасиба». Но чаще всего повторяют: «Гитлер капут!»
Это хорошо. Но сколько потребовалось нашим солдатам прошагать по взорванной земле, чтобы услышать, наконец, эти слова! Сколько дней и ночей шагал ты, солдат, сюда от стен Москвы, на месте которой Гитлер обещал оставить развалины.
Мы гнали врага от самых ворот родной столицы и непоколебимо верили: будет и на нашей улице праздник! И вот он, порог Победы, уже рядом...
— Завтра в Москве первомайский парад, без зениток, без аэростатов, без светомаскировки, — говорит москвич Миша Ниловский.
— А мы устроим фашистам первомайский фейерверк здесь! — отвечает его земляк, водитель Переслегин.
Наши разговоры прерываются артобстрелом вперемежку с пулеметными очередями... Голос наблюдателя:
— Воздух! Слева сзади — десант!
Задираем головы. Действительно, сзади, слева от фронта батареи, опускаются парашютисты.
— Батарея, внимание! Всем занять оборону за восточной стеной нашего дома. Открыть из окон огонь по парашютистам. Первой огневой группе занять оборону по западной стене на случай обхода с тыла. — Последние слова моей команды тонут в автоматных очередях батарейцев.
Все парашютисты — сколько их, сосчитать трудно, потому что уже довольно темно, — приземлились, стрельба затихает.
Ждем атаки, но ее нет. Усиливаем охранение.
— Наверно, мы их всех расстреляли в воздухе, — говорит кто-то.
— Ну, конечно, такой снайпер, как ты, и в темноте попадет в правый глаз. Просто они удрали...
На рассвете, несмотря на частые артиллерийские и пулеметные обстрелы нашей огневой позиции, все работы по подготовке залпа закончены благополучно, никто не убит, не ранен. Пульт управления огнем лейтенант Трифилов, электротехник батареи, расположил в «нашем» доме. Батарея к залпу готова. Теперь можно осмотреть окрестности огневой позиции, пока поступит команда «Огоны!». Ее ждет у пульта Трифилов.
— Сюда, ребята, нашел! — крикнул кто-то весело.
— Что нашел?
— Подстреленного тобою парашютиста!
Все сбежались и... покатились со смеху. На груде кирпича валялась кукла из плотного, похожего на брезент шелка, а к стропам прицеплен ящик с пушечными снарядами — унитарными патронами. Таких «парашютистов» оказалось много. «Парашютисты» и некоторые ящики были продырявлены пулями. Ясно! Немцы пытались сбросить боеприпасы окруженному берлинскому гарнизону, но не рассчитали.
А команды «Огонь!» еще нет. Все собрались в укрытии. Делимся впечатлениями ночи. Гадаем, когда и как закончится война, какой будет мирная жизнь.
— Я думаю, что в честь победы у нас будет установлен большой ежегодный праздник, — размышляет вслух шофер Мычкин.
— Это можно, — отвечает его коллега, шофер Турбаев. — А я думаю, когда наступит мир, все мы будем строителями: пилой, топором, лопатой работать научились здорово. Одних землянок сколько вырыли...
— Вот ахнет сейчас снаряд и построит тебе дом под этими кирпичами, — замечает кто-то.
— Возможно, — без возражений соглашается Турбаев. — Обидно, конечно, погибнуть за пять минут до победы. И погибнут еще многие, без этого ведь победы не будет.
— Да, так надо...
Подается команда:
— Внимание! Приготовиться!
Сколько раз за годы войны приходилось нам слышать эту команду. Можно, кажется, привыкнуть. Но нет, всякий раз вздрагиваешь и напрягаешься в ожидании короткой, всего из пяти букв команды.
У пульта — командир батареи, командир взвода молодой лейтенант Шедрин, лейтенант Трифилов. Младшие электрики готовы в любую минуту выскочить, чтобы соединить жилы кабеля, который может перебить разрыв вражеского снаряда. Рука Трифилова — на рукоятке прибора.
— Огонь!
Оборот рукоятки — и первые двенадцать «головастиков», ослепляя огненными шлейфами, издав оглушительный рев, подняв под собою облако пыли и мелкого щебня, летят в цель. Еще оборот... Еще и еще...
Дальность небольшая, и работу снарядов мы видим и слышим. В дыму разрывов взлетают какие-то предметы. Пылает несколько черно-дымных факелов. Это горят «тигры».
Залп немцы, конечно, засекли и обрушили на «наш» дом огонь из пулеметов и артиллерии. Но наружные разрывы нам не страшны, а прямого попадания, к счастью, нет, все гвардейцы целы.
...Оказалось, что это был последний для нашей батареи залп!
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Эта книга о Японии, о жизни Анны Варги в этой удивительной стране, о таком непохожем ни на что другое мире. «Очень хотелось передать все оттенки многогранного мира, который открылся мне с приездом в Японию, – делится с читателями автор. – Средневековая японская литература была знаменита так называемым жанром дзуйхицу (по-японски, «вслед за кистью»). Он особенно полюбился мне в годы студенчества, так что книга о Японии будет чем-то похожим. Это книга мира, моего маленького мира, который начинается в Японии.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Валентин Михайлович Фалин не просто высокопоставленный функционер, он символ того самого ценного, что было у нас в советскую эпоху. Великий политик и дипломат, профессиональный аналитик, историк, знаток искусства, он излагал свою позицию одинаково прямо в любой аудитории – и в СМИ, и начальству, и в научном сообществе. Не юлил, не прятался за чужие спины, не менял своей позиции подобно флюгеру. Про таких как он говорят: «ушла эпоха». Но это не совсем так. Он был и остается в памяти людей той самой эпохой!
В книгу вошли воспоминания и исторические сочинения, составленные писателем, драматургом, очеркистом, поэтом и переводчиком Иваном Николаевичем Захарьиным, основанные на архивных данных и личных воспоминаниях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.