Выше неба - [27]

* * *

— Перед тобой, что ли, извиняться? — презрительно сплюнул Ворошилов. — Не дождёшься.

— Это было бы наилучшим решением, — заметила Вяземская спокойно. — Прошло всего четыре дня, а на вас уже поступило четырнадцать жалоб, Игнат Анатольевич.

— Настучал всё-таки дедушкин внучек, — развеселился Ворошилов. — Передайте, что может засунуть свои жалобы… Куда захочет. Всё равно ничего не докажете.

— Олег Сухоруков, Антон Иванов, Виктория Чернова и Алёна Родионова не написали ни одной жалобы, — возразила Вяземская и похлопала ладонью по папке. — Здесь достаточно, чтобы я смогла отстранить вас от соревнований минимум на год. Вам лучше извиниться. Если только Алёна Игоревна и Виктория Васильевна не захотят доводить дело до суда.

— Достаточно, если он извинится, — сказала Алёна спокойно. Виктория следом за ней сказала то же самое.

— До суда?! — засмеялся Ворошилов. — Эти нищебродки? Ну пусть попробуют. А если я сейчас позвоню отцу, то завтра утром домой поедете и вы, и они, — Ворошилов достал из кармана, естественно, «Айфон» — и принялся водить пальцем по экрану.

— Вполне возможно, — кивнула Вяземская. — Однако, в отличие от вас, я абсолютно точно знаю, что случится завтра. Хотите узнать?

Ворошилов посмотрел ей в глаза и молча убрал смартфон в карман.

— Вы очень кстати упомянули звонок, — продолжала Вяземская. «Как это ей удаётся? — думала Алёна. — Я бы не сумела говорить с ним настолько спокойно». — Через час и… — она посмотрела на часы, — …одиннадцать минут будет звонить ваш отец. Он курирует спортивные мероприятия в этом лагере, и он захочет, среди прочего, узнать о ваших успехах.

Ворошилов молчал, не отводя взгляда от глаз Вяземской. Та вернула взгляд — в конце концов, Ворошилов отвёл взгляд в сторону.

— Я скажу ему правду, Игнат Анатольевич. Мне составило огромного труда отыскать хотя бы одного тренера, который согласится работать с вами. Вы грубите, нарушаете распорядок лагеря, отрицательно влияете на дисциплину… — на губах Ворошилова появилась презрительная усмешка, — …и, помимо прочего, вымогаете деньги у других спортсменов. В составе организованной группы — так это правильно формулируется? — посмотрела Вяземская в глаза начальника охраны. Тот кивнул.

— Ничего не докажешь, ты, старая дура, — прохрипел Ворошилов, но почти сразу же голос вернулся к нему. — Завтра же тебя уволят.

— Напротив, Игнат Анатольевич, я докажу все эпизоды. Люди готовы дать показания против вас. Вполне возможно, что вы сможете добиться моего увольнения. Если честно, это для меня будет не самой большой потерей. Меня отстранят от подготовки олимпийской команды России, но меня встретят с распростёртыми объятиями в других странах. Например, в США. Скажите, обрадуется ли ваш отец, когда узнает, что я теперь готовлю будущих чемпионов совсем для другой страны?

Улыбка поблекла на губах Ворошилова, он отвёл взгляд в сторону.

— Если уйду я, уйдут и тренеры, которых я уговорила работать в этой смене. Скорее всего, соревнования придётся отложить или отменить. Администрации — то есть вашему отцу — придётся выплатить неустойку, как это у вас говорят, очень серьёзным людям. Я не имею права называть числа. Скажу только, что они семизначные.

Ворошилов молчал, и видно было, что он побледнел и не знает, куда девать глаза.

— Я не сомневаюсь, что ваш отец сумеет избавить вас от уголовного преследования, — продолжила Вяземская. — Моя задача, Игнат Анатольевич, провести соревнования на высшем уровне, чтобы все участники смогли проявить себя в полную силу. Добавлю ещё, что я обязательно добьюсь вашей дисквалификации. Ваш отец надеется на ваши достижения в спорте, мечтает увидеть вас в олимпийской команде. Вам придётся объяснять ему, отчего его мечты не сбудутся. Что скажете?

Ворошилов молчал, и вид у него, если уж честно, был жалким.

— Это ваше право — идти до конца, — согласилась Вяземская. — Тимофей Васильевич, вызывайте полицию. Этот фарс затянулся.

— Нет, — тут же сказал Ворошилов. — Не надо полицию.

Вяземская кивнула и сделала знак начальнику охраны — подождите.

— Через час и пять минут мы с вами должны быть в кабинете директора, Игнат Анатольевич, — сказала она. — Не будем тратить время понапрасну. Мы вас очень внимательно слушаем.

* * *

Когда начальник охраны и Ворошилов «скрылись в тумане», Вяземская повернулась лицом к остальным. И взгляд её не предвещал ничего хорошего.

— Отключайте запись и идите отдыхать, — сказала она наконец. — С вами мы побеседуем завтра.

— Мне собираться домой, Анна Григорьевна? — поинтересовалась Алёна. — Это была моя идея, меня и наказывайте.

— Брось, Алёна, — Антон отключил видеозапись и убрал телефон в карман. — Мы все в этом по уши. Этот придурок всех достал. Правильно ты Олега отослала, он бы убил его, гада. Я не собираюсь перекладывать всё на Алёну. — Антон посмотрел в глаза Вяземской. — Просто скажите.

— Не говорите ерунды, — нахмурилась Вяземская, — и проследите за лексиконом, молодой человек. Алёна, не переживайте. Я немного на взводе, а впереди очень неприятный разговор. Завтра продолжаем тренировки в обычном порядке и не забиваем себе голову понапрасну. Но есть два условия.