Выше Бога не буду - [2]

В тот самый момент, когда мы выходили из задней двери автобуса, в переднюю на огромной скорости врезался грузовой автомобиль. Я был маленьким и за спинами взрослых не видел, как он летел. Что-то голубое мелькнуло над толпой. Одновременный крик множества людей и… гробовая тишина. Кто-то из стоявших на платформе мужчин подбежал к кабине «Эмки», открыл дверь – и из нее выпал абсолютно пьяный водитель. Он не был без сознания – он был просто невменяемым. «Мама, он сумасшедший?! Так выглядят сумасшедшие люди?!»

Что-то голубое, мелькнувшее над толпой, оказалось маленькой девочкой, завернутой в голубую пеленку. Ее папа выходил из передней двери автобуса и, оказавшись прямо перед мчащимся автомобилем, сумел спасти свое дитя, бросив его в толпу. Ему тоже повезло, он остался жив, только получил перелом бедра и ребер. Я знаю этого мужчину, он живет недалеко от моих родителей.

Уже будучи взрослым я пытался анализировать, что именно почувствовал, когда уперся в пол салона автобуса. Я никогда не был капризным, я всегда слушался старших, я не закатывал истерик, но здесь со мной случилось нечто необычное – я стал главным. Главнее мамы! И смог утащить ее в правильном направлении. Не помню сейчас тех моих ощущений – катастрофа вытеснила все, став доминантой, но то, что решение было принято спонтанно и мгновенно, я помню хорошо.

2

Мои самые первые воспоминания относятся к 1963 году, то есть к трехлетнему возрасту. Я прекрасно помню день, когда мама купила стиральную машинку «Заря». Это было первое слово, которое я прочитал в своей жизни, и помню это. Мама привезла машинку на телеге. Телега была самая настоящая, деревянная. Кучер или извозчик, не знаю, как и назвать этого непонятного возраста мужичка в брезентовом плаще, помог маме сгрузить машинку и занести ее в дом. Не знаю почему, но я решил, что его зовут Кузьма. Так и оказалось – его имя было Кузьма, и он очень удивился, откуда я его знаю. А я просто сказал и все, совершенно не задумываясь почему. Сейчас-то я понимаю: это имя ему шло!

Я помню мамино лицо. В те времена стиральная машинка была воплощением настоящего маленького счастья, и я тоже был в этом счастливом облаке. Вероятно, поэтому и запомнил. Так что мое первое воспоминание связано со счастьем! И пусть оно вызвано тем, что мама купила стиральную машинку – особого значения не имеет! Счастье есть! Счастье есть здесь и сейчас!

3

Почему ботинок называется ботинком? Этот вопрос я задал себе в 5 лет. Почему именно так, а не иначе? Взрослые не смогли мне ответить. Обычный детский вопрос. Почему тому или иному предмету дают одно или другое название понятно, но почему именно это сочетание звуков – мне было весьма любопытно! С таких вопросов, в сущности, я и начал познавать мир.

Детство мое не отличалось насыщенностью событий. Как говорят мои родители, я их особо не напрягал, и мой дед иногда поражался тому, что я рос, не создавая проблем.

– Вы когда-нибудь берете этого ребенка на руки? – спрашивал он моих маму и папу.

– Нет, не берем. Он не плачет и не просит. Он занимается своими делами.

Я действительно занимался своими делами, и мне никогда не бывало скучно. Я не любил обращать на себя внимание взрослых. Я любил слушать. Я слушал все, что говорят люди. Что-то понимал, что-то не понимал, но каким-то образом догадывался о смысле. Я редко задавал вопросы. Их некому было задать. Тогда я знал меньше, чем сейчас, но одно знание было у меня с рождения и навсегда: никто не ответит мне на мои самые главные вопросы. Но тем не менее я пытался найти ответы.

С возрастом чувство понимания мира стало меняться: я расту, и получаю все больше и больше информации, но этот объем все дальше и дальше отодвигает меня от знаний. Чем больше я узнавал – тем больше было вопросов! В детстве меньше сомнений, и я думал, что чем больше узнаю, тем меньше будет белых пятен. Я ошибался. Теперь я понимаю, что ошибался, а тогда я просто изучал этот мир. Вероятно, из-за этого начал рано читать. Я вдруг понял, что эти маленькие значки – буквы – позволят мне получить необходимую информацию.

4

Читать меня научила мама. Как-то незаметно буква за буквой к пяти годам я уже неплохо читал, и мне было страшно скучно в первом классе. До сих пор помню: скорость чтения у меня была сто восемьдесят слов в минуту – на уровне школьника 5-го класса, и не было большого смысла повторять эти бесконечные «а-а… бэ… вэ…», которые бубнили мои одноклассники, для которых «Букварь» был настоящим открытием. Моя соседка подняла руку, учительница обратила на нее внимание: «А Шурик – читает!» Учительница подошла ко мне: «Что ты читаешь, Шурик?» Я достал из-под парты книгу Фенимора Купера «Последний из могикан». Я не испугался, я огорчился – книга была очень интересная, и мне оставалось дочитать всего три-четыре страницы до конца. Учительница спросила, на каком месте я остановился, я показал.

– Интересно?

– Да, очень.

– У тебя сейчас есть кто-нибудь дома?

– Да, мама. Она сегодня во вторую…

Мама работала на заводе посменно. Но слово «смена» никогда не говорилось. В первую или во вторую – и всем все было ясно.