Выполнение замысла - [19]

Компания стояла недалеко от моего подъезда. Лом выделялся среди всех ростом, импортной одеждой и длинными патлами и единственный из всех, зло смотрел на меня. Ребята направились куда-то вглубь квартала в сторону спортивных площадок. На полянке, образованной кустами и тыльной стороной хоккейных трибун остановились.

Напротив меня вышел патлатый, и демонстративно разминая кисти начал оскорблять меня или заводить себя:

- Ну, колхозник, готовься. Сейчас я тебя пиз…ить буду!

- Начинай, чего разговаривать? - улыбаюсь. - Видимо, когда бог мозги раздавал ты за языком или ростом в очереди стоял, - подначиваю соперника.

В группе его дружков хохотнули. Длинный заревел, его лицо некрасиво скривилось, и он подскочил ко мне. Попытался ударить ногой снизу и тут же рукой, сделав шаг вперед. Я успел отскочить и удар ногой не получился, лишь коснулся бедра, а рукой он уже не достал. Увидев рядом его ступню, пяткой с силой ударил по подъему и снова отскочил. Он заорал от боли и присел, схватившись за ногу. «Возможно перелом!» - мелькнула мысль. Косточки там слабые. Не останавливаясь, основанием ладони бью (толкаю) в лоб удобно присевшего противника. Добивать его не хочу. Тот и так выведен из строя надолго. От толчка парень опрокидывается на спину, не выпуская ногу и матерится, проклиная меня и угрожая.

- Выздоровеешь, приезжай в наш колхоз, потренируйся. У нас любой салабон, таких как ты, пачками валит, - сообщаю противнику с насмешкой. - Конфликт исчерпан? - обращаюсь к остальным.

Ребята молчат и переглядываются. Видимо лидеров, кроме поверженного не осталось. А тот, постанывая, начинает упрекать друзей в предательстве, за то, что они не хотят вступиться за него и отомстить чужаку.

- Будь мужиком, - упрекаю длинного. - Раз сам не смог, то нечего других подставлять. Я ведь и покалечить могу, - предупреждаю всех. - Надеюсь, в милицию жаловаться не будешь? - интересуюсь.

В ответ лишь слышу, как меня посылают на …

- Я ведь тебя предупреждал - следи за базаром! За свои слова ответить можешь, - заявляю решительно и делаю шаг вперед.

Длинный, увидев мое движение, сжался, ожидая удара.

- Не надо! - слышу вскрик девчонки за спиной.

Гляжу на зажавшегося парня и замечаю страх в его глазах. Поворачиваюсь к остальным.

- Я ни с кем не собирался ссориться. Выполню свои дела и вскоре уеду, - сообщаю. «Давайте жить дружно!» - предлагаю словами кота Леопольда и улыбаюсь. - Пока! - прощаюсь и направляюсь домой.

Дома подвергаюсь придирчивому осмотру и допросу. Как могу, успокаиваю переживающую родственницу.

Отступление. Романов.

Григорий Васильевич был выбит из привычной колеи сообщением этого никому не известного подростка. Сначала он испытал сильное недоверие к написанному, вплоть до желания разорвать бумажки и забыть все, как злую и глупую шутку. Потом понял, что забыть уже не сможет. Работая, читая документы, встречаясь и разговаривая с людьми, друзьями и коллегами, старый коммунист непроизвольно пытался оценить человека с учетом прочитанного о будущем. Неоднократно доставал листочки и перечитывал, пытаясь найти скрытый смысл, и понять о чем Соловьев не сообщил или исказил.

Оценив и посмотрев на все вокруг с другой точки зрения и другими глазами, он пришел к выводу, что многое в записках подростка является правдой. Жуткой, нежеланной, неприятной, но правдой. Все-таки находясь на высоком посту, Первый секретарь Обкома не понаслышке знал о ситуации в экономике страны. Сам порой ругал неповоротливость, нерешительность и негибкость советской бюрократии. Знал, что почти невозможно протолкнуть передовую, революционную нужную народу и стране идею или довести ее до промышленного производства.

Григорий Васильевич сам столкнулся с труднопреодолимыми проблемами, когда захотел, наконец, избавить Ленинград от периодических наводнений и построить комплекс защитных сооружений.

Только у него в Ленинграде созданы и успешно действуют НПО (научно-производственные объединения), для того, чтобы научные достижения были приближены к производству. До этого ученые существовали сами по себе. Чего-то изобретали, испытывали, получали премии и звания, а пользы для народного хозяйства не было. А производственники не использовали достижения современной советской науки. Зато с созданием НПО промышленность Ленинграда получила значительный толчок. Но и этого казалось уже мало. Необходимо больше интегрировать науку в производство. Ленинградские предприятия уже во многих областях конкурируют с промышленными гигантами и производствами развитых западных стран. А ведь еще недавно казалось, что их уже не догнать. Разве можно было достичь этого без социалистической организации труда? Этот бы опыт распространить на всю территорию СССР!

Страна богатая, люди замечательные. Почему же произошло так, как предсказывает Соловьев? Романов неожиданно поймал себя на мысли, что верит написанному.

Он вспомнил многочисленные случаи стремления многих партийных начальников протолкнуть своих отпрысков на «теплые» места или отправить за границу. Желания многих начальников, торгашей и деятелей искусства построить шикарную дачу с многочисленными предметами роскоши. Многие свою должность использовали для личного обогащения, а не для служения Партии и народу. И таких «товарищей» становилось все больше. Уже множество неблаговидных проступков совершают сотрудники органов милиции и КГБ. Ширятся движения диссидентов и врагов Советской власти, особенно среди интеллигенции. Все больше становится поклонников буржуазного образа жизни.