Вынужденная посадка - [15]

– Блямс!.. – спрятался за спину Плюха «кузнечик».

– Теперь насчет ученых, – продолжил «воспитательную беседу» сталкер. – Ты думаешь, они тебя ждут? Ты вот опять забыл, что я тебе о них рассказывал, так-на. К ним имеют доступ только «контактеры», вспомнил? Они тебя еще на подходе к лабе перехватят и ни к каким ученым не пропустят. И хорошо, если просто по шее накостыляют да назад развернут, а то ведь и шлепнуть могут, чтобы другим неповадно было. Все-таки есть в Зоне такие законы, пусть и не на бумаге писанные, которые лучше соблюдать. Но даже если вдруг у тебя получится дойти до лабы – что ты дальше-то делать будешь? Внутрь тебе не попасть, там тоже свое защитное поле. Или оно и тебя с твоим чипом пропустит?.. – Шершень спросил это с насмешливой улыбкой, но внутри у него все сжалось: а вдруг и правда пропустит?

Но косморазведчик ответил:

– Нет, конечно, не пропустит. Чип только на Информаторий «Ревды» настроен. Но ведь там, в этой лаборатории… или как ты ее называешь – лабе?.. В ней же имеются какие-то окна, иллюминаторы, обзорные камеры? Должны ведь ученые видеть, что происходит снаружи! Вот и увидят нас. Я постараюсь привлечь их внимание и сделать так, чтобы они вышли.

– А «контактеры»?! – в отчаянье вскрикнул Шершень, услышав, как подтвердил его опасения Плюх. – Не пустят они тебя к лабе! Шлепнут, как пить дать! И дружка твоего зеленого шлепнут, и меня за компанию, если я с вами попрусь…

– Ты только проводи и покажи издали, где эта лаборатория, дальше я сам. «Контактеры» ведь тоже люди, и если с ними по-человечески поговорить, неужели не поймут? Какой им резон нас убивать, мы ведь не собираемся им мешать и конкурентами быть никоим образом не можем.

– Ты наивен, как трехмесячный поросенок! – не унимался сталкер. – «Контактеры» не станут с тобой разговаривать, так-на. Ты не успеешь и слова вымолвить, как словишь зуботычину, а то и пулю. А если тебе своей шкуры не жалко, то хоть «кузнечика» пожалей – его-то уж точно шлепнут, чуйка подсказывает.

– Блямс-блямс-блямс! – раздался из-за спины Плюха вопль неподдельного отчаяния.

– Вот-вот! – закивал Шершень. – И я о том же.

– Тогда сделаем следующее, – нахмурился разведчик. – Ты нас проводишь и останешься с Блямсом в безопасном месте. А дальше я пойду один. Спасибо, что предупредил меня, теперь я буду начеку. Мне есть чем защищаться, – положил он ладонь на рукоять притороченной к бедру блестящей хреновины, которую сталкер только теперь и заметил. И не преминул со смешком поинтересоваться:

– А что это у тебя за холера в крапинку? Волшебная дудочка?

– Можно сказать и так. Эта «дудочка» называется бластер. И она умеет «дудеть» так, что на расстоянии до полусотни метров от любой органики останутся лишь головешки. До пяти – расплавится почти любой металл. Конечно, заряда аккумуляторов для такого режима надолго не хватит, но я всего лишь проведу коротенькую демонстрацию, если что. Думаю, ее вполне хватит, чтобы «контактеры» стали посговорчивее. Убивать я все равно никого не собираюсь.

Наличие у Плюха оружия, а тем более такого, стало для Шершня неприятным открытием. Чуйка подсказывала, что этот упрямый осел от своих намерений все равно не отступится. И как ему помешать, сталкер не знал. Если только… Внезапно пришедшая мысль показалась ему столь нелепой и дикой, что Шершень даже крякнул и затряс головой, словно пытаясь вытрясти оттуда безумные глупости.

– Ты чего? – удивился косморазведчик. – Не веришь мне? Хочешь, покажу?

– Не сейчас, – пробормотал сталкер. – Будет еще время, так-на… Ты пока посиди тут, у меня живот что-то прихватило, я в кустики отойду.

Ничего с животом Шершня на самом деле не случилось, просто он вдруг понял, что «дикая и нелепая мысль» – единственный выход из создавшейся ситуации. Нет, возможно, имелись и какие-то другие варианты, только их сталкер не знал.

Он на самом деле пошел к кустам, только к дальним, чтобы Плюх не смог увидеть того, что он собирался сделать. А сделал он следующее: хорошенько оглядевшись и убедившись, что косморазведчик не смотрит в его сторону, Шершень сдвинул обшлаг левого рукава куртки, освобождая запястье с коммуникатором. Затем поднес к гаджету палец и набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду…

Да, он решился на безумный, казалось, поступок. Он надумал связаться со своими бывшими подельниками. Предложить им сделку: отпущение собственных грехов за возможность убраться из Зоны. В этом трудном для него решении был риск, причем, совсем немалый. Хорошо, если пятьдесят на пятьдесят – пойдут обманутые сталкеры на компромисс или, наоборот, умножат усилия для его поиска. Причем им ничего не стоит его попросту обмануть: сначала сделать вид, что соглашаются на его условия, а потом, уже будучи «в теме», убрать его, а Плюха заставить провести их к кораблю и взять с собой в полет.

Впрочем, Шершень подумал о том, что разведчик может легко расправиться с этой сомнительной троицей. Если, конечно, его бластер действительно обладает такой убойной силой, как утверждал Плюх. Но с чего ему, собственно, врать? И, опять же, не умеет он этого. Да и убивать он, похоже, тоже не умеет – во всяком случае, не любит. Только Бизону, Толстому и Робину знать об этом совсем необязательно, так-на. Наоборот, нужно их как следует настращать исходящей от Плюха опасностью, чтобы отбить у них желание решать с косморазведчиком вопросы напрямую, минуя его, Шершня. Ну да, тогда все может получиться. Только вот с кем из троих лучше связаться сначала?.. Бизон слишком горяч – может сразу, еще не въехав в суть, послать его подальше и вырубить связь. После этого и с двумя другими будет наверняка бессмысленно связываться. Так что оставались Робин и Толстый. В принципе, что тот, что другой, в плане сговорчивости были, на взгляд сталкера, практически равноценными, но Робин вместе с Бизоном только что побывал в «перепутке», что вряд ли добавило ему теплых чувств к бывшему подельнику, из-за которого и пришлось покувыркаться. Наверняка он сейчас поведет себя не лучше Бизона и тоже не захочет общаться – прервет связь еще до того, как он, Шершень, успеет сообщить суть дела. Так что оставался Толстый. Он, правда, выглядел чуток помедлительней Бизона с Робином, как в смысле скорости реакций и движений, так и в плане соображаловки. Но зато и человечности, если уж на то пошло, в нем было чуток больше, чем у тех двоих – точнее, она у него хоть какая-то была, ну или что-то на нее похожее. Так что выслушать бывшего товарища он, по меньшей мере, должен. В смысле, дочитать до конца его сообщение, поскольку коммуникатор, к сожалению, поддерживал только такой вид связи. Но и то хлеб, так-на.