Выносливость - [43]

Мертон применил новый ход, чтобы подтвердить свои доводы. Его подопытные сами сокращали мышцы большого пальца, а он использовал короткий электрический импульс, чтобы увеличить силу сокращения мышцы. Если естественное сокращение было относительно слабым, сила значительно увеличивалась под действием электрического импульса. Однако при более сильных естественных сокращениях электрическая прибавка становилась все меньше. При максимальных сокращениях кратковременный импульс не прибавлял силы, лишний раз доказывая, что ни одна часть мышцы не осталась неиспользованной.

С тех пор подобные эксперименты повторялись много раз в самых разных условиях. Кроме инициирования мышечных сокращений с помощью электрических ударов, исследователи теперь используют магнитную стимуляцию. Она применяется непосредственно к моторной коре головного мозга, чтобы произвести короткие мышечные сокращения в различных частях тела и выяснить, где и как возникает усталость. Это еще один метод, основанный на использовании более болезненных электрических ударов по собственному черепу, опробованный в свое время бесстрашным Мертоном. В целом, по словам Роджера Эноки, заведующего Лабораторией нейрофизиологии движений Университета Колорадо в Боулдере, современный вывод из результатов этих исследований перекликается с выводом Мертона: большинство здоровых людей могут достичь «степени произвольной активности», близкой к 100%. В лаборатории Марка Бернли в Кентском университете типичные максимальные показатели сокращений четырехглавой мышцы составляют от 92 до 97%, и все показатели меньше 90% говорят о том, что в испытании что-то пошло не так. Иными словами, в нормальных условиях мы используем почти всю силу, которую могут произвести наши мышцы.

Однако есть две оговорки, которые, по словам Эноки, нужно учитывать. Одна из них заключается в том, что нельзя поддерживать стопроцентную активацию бесконечно, поэтому идея скрытого мышечного резерва имеет больше смысла для велосипедистов, гребцов и бегунов, чем для тех, кто перетаскивает пианино. Другая — разница между подергиванием большого пальца и, скажем, поднятием автомобиля или движением, которое требует, на первый взгляд, сложной синхронизированной схемы активации, включающей по меньшей мере тринадцать разных групп мышц. Вероятно, такое сложное действие в реальном мире затрудняет достижение полной произвольной активации во всех соответствующих мышечных группах. А это значит, что в стрессовых ситуациях может открыться резерв, доступный для использования. Эту версию, как говорит Энока, не проверяли, и неясно, возможно ли такое испытание с помощью современных технологий (именно поэтому заявления Зациорского так интригуют).

Если помнить эту оговорку, подвиг Тома Бойла, когда ему удалось поднять автомобиль, становится по крайней мере правдоподобным, особенно если учесть некоторые основные, но часто забываемые аспекты механики. Бойл не отрывал всю машину от земли, максимум — ее переднюю ось, или менее половины веса автомобиля, благодаря рычагу, который образовался, так как он брался за самую переднюю точку кузова. Но даже в этом случае оценка может быть завышена из-за участия подвески автомобиля. Подумайте, что происходит, когда вы меняете запасное колесо: домкрат отрывает только одно колесо от земли, поднимая (по очень приблизительной оценке) четверть веса автомобиля (в случае с Camaro — около 340 кг). И Бойлу, возможно, не нужно было на самом деле поднимать переднее колесо (или колеса) в воздух, чтобы освободить велосипедиста: достаточно было снять часть нагрузки, чтобы водитель мог вытащить велосипедиста из-под машины.

Не зная точных деталей истории, невозможно выяснить, сколько сил потребовалось для этого подвига. Но можно предположить, что 363 кг было достаточно. И Бойл (согласно описанию журналиста Джеффа Уайза) не был слюнтяем: при росте 193 см и весе 127 кг в тренажерном зале в становой тяге он поднимал 317 кг. Добавьте к этому двадцатипроцентный резерв Зациорского для опытных тяжелоатлетов, и вы получите потенциальную «истинную силу» в 380 кг. Из множества историй о сверхчеловеческой силе эта ближе всего к правдоподобию. Что бы ни случилось в тот день, очевидно, что ужас ситуации позволил Бойлу выйти за свои пределы: только вернувшись домой вечером, он заметил, что, поднимая машину, сильно сжал челюсти и сломал восемь зубов.

К тому моменту, когда Стефан Куло[182] добрался до горного городка Доннас, он бежал уже почти тридцать четыре часа. У него за плечами было почти 153 км по головокружительным тропам через вершины и перевалы, опоясывающие Валле д’Аоста — долину на итальянской территории, где встречаются итальянская, французская и швейцарская границы. То потея, то дрожа от холода, он бежал под холодными дождями по долинам, каждая из которых имела свой микроклимат, а солнце поднималось, садилось и снова поднималось. За весь маршрут Куло уже поднялся (и спустился) более чем на 10 км — Эверест с четвертью. А он не пробежал еще и половины дистанции.

Опытный горный бегун Куло, в 2009 году установивший рекорд, когда пересек Пиренеи за десять дней, шел на седьмом месте одного из самых изнурительных ультратрейлов в мире — Tor des Géants («Тур гигантов»). По стандартам мира ультрагонок, которые всему остальному миру кажутся странными, эта гонка на 330 км считается скучной. Хотите чего-то по-настоящему сумасшедшего? Попробуйте двойной декатриатлон Ironman, который начинается с заплыва на 76 км, продолжается 3540 км на велосипеде и завершается бегом на 843 км. На все это вам дается двадцать дней… если доберетесь до финиша. Но суровый рельеф района, где проходит гонка, с извилистыми тропами и набором высот почти 24 км (поскольку маршрут огибает четыре самых высоких горы в Альпах: Монблан, Гран-Парадизо, Монте-Роза и Маттерхорн) отличает ее от других. Перерывов на отдых не запланировано, но участники могут позволить себе поспать пару часов, и лучшие бегуны обычно проходят эту гонку примерно за восемьдесят часов. Если есть гонка, которая выжмет из вас все до последней судороги ваших ноющих квадрицепсов, то это именно она.