Вымпел спецназ ФСБ России - [12]

Молодое поколение спецподразделения с честью и гордостью держит «Вымпел», который был поднят почти четверть века назад. А опыт, полученный на Северном Кавказе, делает его бойцов одними из лучших спецназовцев в мире…

У каждого своя война… Спецподразделение «Вымпел» в Первой чеченской

Выходим на операцию в Грозный

Кто бывал на войне хоть малую малость, знают: у каждого своя война. У генерала и солдата. И даже у двух солдат в одном окопе.

Спустя годы и тот, и другой будут рассказывать о своей войне. Совсем не похожей на войну фронтового друга.

Наверное, поэтому так трудно писать о войне. Все написанное фронтовики «пробуют на зуб», сравнивая со своими впечатлениями, переживаниями, мыслями.

У каждого своя война… Спецподразделение «Вымпел» в Первой чеченской

Такова уж судьба нашего Отечества — по злому ли року, по бездарности политиков — мы не живем без войны. И вот уже к фронтовикам Великой Отечественной прибавились ветераны-«афганцы», а теперь и «чеченцы».

Спецподразделение «Вымпел» тоже прошло дорогами этой войны. Вымпеловцы входили в Чечню в числе первых, только одни в составе милицейской «Беги», другие — будучи сотрудниками управления специальных операций ФСБ России.

Дело в том, что после переподчинения «Вымпела» МВД бывший командир группы генерал Дмитрий Герасимов «пробил» в составе 7-го управления ФСБ сначала отдел спецопераций, позже — управление. С ним ушло тридцать человек.

Доля бойца спецподразделений такова, что война не обходит никого. Все вымпеловцы, до единого, прошли в свое время Афганистан, теперь Чечню.

И у каждого на этой общей войне была своя война, своя беда…

Война подполковника Владимира Гришина:

— У нас от «Беги» была пробная группа в десять человек. В Грозный мы входили в числе первых в новогоднюю ночь.

Однако Чечня для нас началась раньше — 12 декабря прибыли в Моздок. Цели и задачи не ясны. Вроде как отслеживание банд. Определенную работу делали, пару раз выходили на операции. Под Новый год поступило указание: выходим на операцию в Грозный на два-три дня.

30 декабря большой колонной двинулись. В колонне тысячи полторы машин.

До Грозного шли часов двенадцать-тринадцать. Остановились на окраине, перевели дыхание и пошли в Грозный… на «зачистку».

Информации ноль. Что там твориться, кто чем занимается — непонятно. По карте город разбили на секторы, вроде, пришло сообщение: столица пуста, все ее покинули.

На двух штабных бронетранспортерах, один наш, другой Андрея Крестьянинова, будущего Героя России, прошлись по Грозному, считай, торжественным маршем и выехали на окраину в полной уверенности, что город взят.

Никакого сопротивления не встретили.

Отпраздновали Новый год, насколько это возможно было в тех условиях, а 1 января утром опять на «зачистку».

Опять же на БТРах, метров четыреста не дошли до дудаевского дворца, и нас с обеих сторон «припечатали» и свои и чужие. И трудно сказать, кто больше.

Чтобы понять интенсивность боя, приведу пример. С четырех постов вернулось только два наших бронетранспортера. Насчитали до пяти разрывов РПГ по бортам.

Наш БТР только отъехал, на его место встала армейская БМПшка. И тут же удар, и боевая машина — в клочья.

Нас здорово выручил Крестьянинов. Он вышел метров на двести вперед, развернул бронетранспортер и с места не двинулся, пока мы не вылезли оттуда.

Вот так мы оказались в жестоком бою, в незнакомом городе. Куда пробиваться, не ясно. Пока собирали колонну, начало смеркаться. Выходить из города нельзя — в темноте свои перебьют. А везде стрельба, трассера, пули летят.

Кто-то добыл информацию, что наши есть на консервном заводе. Стали пробиваться к заводу. Пробились. Действительно, там уже был генерал Воробьев, омоновцы, внутренние войска.

На мой взгляд, консервный завод был не лучшим местом для расположения войск. Укрытий нет, бандиты быстро вычислили скопление бронетехники и стали вести интенсивный минометный огонь.

От мин научились прятаться. В боевых условиях опыт быстро приходит. Хотя гибли и здесь. В первый день мы потеряли первого человека, бойца краснодарского СОБРа.

До 4 января продержались на «консервке». Ходили на «чистки», патрулирование. Потом перебрались на молокозавод. Там позиция была уже на порядок лучше: бетонные перекрытия, есть куда технику загнать, самим укрыться, есть где посты выставить. В общем, жить можно. Обустроились.

И началась у нас эпопея с «домом Павлова». Так прозвали этот дом по аналогии со Сталинградом. Было это 6 января, накануне Рождества.

Наша группа вошла в этот дом. Здание тактически важное, высотное. Когда мы вошли, там уже сидели армейцы.

Ночь ребята провели нормально, обстрел был плотный, но обошлось без потерь. А утром, когда стали их менять, вместо собровцев пошли омоновцы. Погибло три ярославца и Саша Карагодин, проводник.

Это был безотказный парень, единственный, кто знал Грозный. Он все колонны водил сам, на броне. А тут нарвался на снайпера. Не на боевика с винтовкой Драгунова, а на профессионала, который бьет не в бронежилет, а между, под руку.

А тут еще генерала Воробьева накрыло, и с ним погибли четверо человек.

Вот такие были будни. А обстановка тем временем стала нагнетаться, чувствовалось растущее напряжение. Еще бы, вроде, приехали обеспечивать безопасность следственных действий, а какое там следствие — война…