Выкуп первенцев - [15]

Перед тем как они расстались, Даниэль рассказал Аско о замеченном им днем во дворе церкви подозрительном незнакомце. Если он действительно иудей, то может иметь отношение к квартире на Коркеавуоренкату, а значит, и к Цельхаузену. Но какое именно?

Дома Аско налил себе бокал вина и сел в кресло. В окно было видно угольно-черное небо, окна верхних этажей здания на противоположной стороне Мусеокату и конек крыши, на котором еще оставалось немного снега. Большинство окон были освещены. В некоторых квартирах висели большие старинные люстры. Здесь, в Тёёлё, они были очень уместны, ведь многие семьи жили в этих домах уже сотню лет. Усталость сказывалась, и глаза слипались, но сознание Аско работало на удивление ясно. Снова нахлынули воспоминания, которые навеяло посещение квартиры госпожи Аскен. Аско подумал об отце, который исчез, когда Аско было двенадцать лет. Отец владел небольшим швейным ателье и однажды не вернулся с работы домой.

Аско заметил, что крепко сжимает бокал в руке. Он вспомнил, как злился на отца за то, что тот пропал и не сумел никак предотвратить свое исчезновение. Через месяц после этого кто-то нашел бумажник на камнях набережной в Лауттасаари. Это была последняя весточка от него.

Аско поставил бокал с вином на стол и достал из глубин ящика письменного стола связку ключей. Поднявшись на чердак и открыв тяжелую скрипучую дверь, включил тусклый свет: с наклонного потолка свисала пара лампочек без абажуров. В двух проходах на чердаке было около двадцати разделенных деревянными решетками отсеков, где жильцы хранили свои вещи. Впервые за многие годы Аско добрался до собственной кладовки. К счастью, замок и дверь были целы. В кладовке Аско различил очертания двух больших коробок. Он взялся за одну из них и с трудом поднял ее. Пыль забилась в ноздри, заставив Аско чихнуть. Он перевел дух и одну за другой перетащил коробки к железной чердачной двери, а потом доволок до квартиры.

Дома Аско достал пылесос и очистил коробки от слоя пыли, напоминавшего пухлую вату, после чего на крышках коробок обнаружились надписи: буква А на одной и Б — на другой. Он не знал или уже не помнил, кто и зачем надписал их. Приоткрыв крышку одной из коробок, Аско обнаружил аккуратно сложенные бумаги. В другой было несколько серебряных вещиц, книги и два толстых тома в кожаных переплетах — по-видимому, альбомы с фотографиями.

Аско стало нехорошо. Он накрыл коробки крышками и отнес их в свободный угол в спальне.

13

На следующий день Еж с помощниками вернулись в здание Гауптвахты. Тот же солдат вышел открыть им дверь в коридор с камерами.

Холод из раскопа, который углубился до двух с половиной метров, заполнил камеру. Последние полметра они выгребали только щепки — Цельхаузен считал, что слой щепы мог остаться от оборонительных валов русской крепости, которая находилась на этом месте в XVIII веке.

Еж встал на цыпочки, пытаясь выглянуть в окно камеры. Было по-прежнему облачно, но холодно. Мало на ком из прохожих не было теплого головного убора. Все море у северного берега было еще сковано льдом. Какой-то человек на плоской крыше ресторана на набережной во дворе Успенского собора разглядывал в бинокль что-то над крышами Круунунхака. Еж подумал, что, видимо, птицы по весне начали возвращаться с юга.

Его мысли прервал лязг. Еж повернулся и бросился к краю ямы. Лопата одного из ассистентов ударилась о металл. Все выжидающе смотрели вниз. Обнаруженный предмет следовало осторожно обкопать вокруг. Еж решил пока не звонить Цельхаузену.

Он взял в руку фонарик и стал светить в яму. Его помощники продолжили работу. Время от времени Еж вытягивал ведро песка вперемешку с камнями и старой щепой. Постепенно на дне раскопа стал вырисовываться темный прямоугольный металлический предмет около метра длиной, по форме напоминающий сундук. Его верхняя часть возвышалась уже сантиметров на десять над дном ямы. Еж спустился в раскоп. Он прихватил с собой нож, а также жесткую и мягкую щетки, которыми очищал ранее найденные ими предметы. Еж сразу смахнул с сундука грязь. Стали отчетливо видны крышка и замочная скважина. Еж поковырял ножом поверхность сундука, и один из помощников вскрикнул от удивления: под темной поверхностью блеснуло серебро.

О находке немедленно сообщили Цельхаузену. Тот помолчал, но затем приказал открыть сундук. В голосе доктора появились пронзительные нотки, он часто дышал.

— Трубку не класть!

Еж передал телефон одному из помощников, а сам взялся за крышку и с силой потянул ее на себя. Крышка словно приросла к сундуку, да и ухватиться толком было не за что. Еж посветил в замочную скважину. Отмычка тут вряд ли помогла бы, поскольку замок был забит песком. Оставалось только взломать его. Еж вставил лопату в щель между крышкой и стенкой сундука, потом взобрался по лестнице, подобрал в камере несколько булыжников покрупнее и подложил их под металлический черенок, намереваясь использовать его в качестве рычага. Затем осторожно ступил на ручку на конце лопаты. Прочный металлический черенок выдержал его вес. Теперь на крышку снизу давило почти сто килограммов, но она все равно не открылась. Еж отошел в сторону, подумал минуту, затем присел, оттолкнулся и прыгнул обратно на ручку — только тогда замок щелкнул и сломался. Крышка с треском распахнулась, а лопата, вертясь, подлетела вверх и угодила острым краем в ногу одному из помощников. Тот вскрикнул от боли. Еж направил луч света в сундук: он был глубиной около полуметра, толщина стенок составляла пару сантиметров. Внутри находка не так потемнела, как снаружи, и блестела в свете фонарика.