Выигрыш - смерть - [41]

Сикач вошел в комнату, где на низкой кровати лежала укрытая по шею женщина с крупным бледным лицом. На тумбочке грудились различные склянки и упаковки с таблетками. Женщина с трудом приоткрыла глаза. Давыдов бросил укоризненный взгляд на капитана.

- Анастасия Евграфовна, прошу прощения за беспокойство. Вы в больницу попали примерно в какое время?

- Темно было,- больная облизнула губы.- Ночью, утром, не знаю времени. Плохо было очень.

- А что с вами случилось?

- Я спала, а у Давида гости были, разговаривали, о чем - не разобрала, да он сам скажет, м! умница у меня. И тут вдруг грудь сдавило, я кричать, а сил-то и нет, только шепчу... Давид зашел - почувствовал, голубчик. Как он меня вниз сволок - уже и не помню. Привез в больницу, в палату проводил. Я и заснула там, как провалилась.

Получив от хозяина приглашение заходить еще, Сикач покинул дом-крепость. Опрос соседей ничего не дал - у всех, как на подбор, высокие глухие заборы, да и время было позднее.

...В больнице Добрынину повезло, врач, принимавший бабу Настю, оказался на месте.

- Головлева Анастасия Евграфовна - пожалуйста. Поступила в четыре тридцать с сердечным приступом. Больную я обследовал, помню ее прекрасно. Крепкая на удивление для своего возраста женщина. Вам решительно не о чем беспокоиться, да и родственник у нее проворный, пытался всучить мне, знаете ли, презент "за хорошее обслуживание". Ну, берут, берут у нас, не отрицаю, но нельзя же всех мерить на один аршин! Небось, торговый работник удостоил нас своим вниманием,- невесело пошутил врач.

- Не волнуйтесь, Семен Эдуардович,- лейтенант улыбнулся.- В конце концов дело не к профессии. Скажите, не могла ли возникнуть ошибка в диагнозе?

- Я работаю здесь пятнадцать лет. Время достаточное, чтобы избавиться от небрежности, как вы считаете?

- Вы напрасно обижаетесь, Семен Эдуардович, для нас все очень важно И последнее, была ли острая необходимость в госпитализации Головлевой?

- Не могу утверждать совершенно определенно. Субъективное восприятие больного не всегда соответствует клинической картине. С уверенностью могу сказать одно: непосредственной угрозы для жизни не было. Кардиограмма неплохая. Но допускаю, что под влиянием какого-то внешнего раздражителя больная могла разволноваться и почувствовать себя плохо.

Итак, свидетель утверждает, что мешок с телом Лемешко утопили ровно в четыре. Если предположить, что Бритвину помогал Давыдов, то последнему затем необходимо было добраться домой, водворить Головлеву в машину, выехать со двора, закрыть ворота, доставить женщину в больницу. И все это до четырех тридцати. Только дорога занимает час. В машине, которая промчалась мимо Прошкина ночью, с Бритвиным кто-то ехал. Значит, не все действующие лица известны. Но почему Давыдов умалчивает, что Бритвин возвращался? Такая скрытность не делает вам чести, Давид Львович!

Зазвонил телефон, в трубке послышался возбужденный голос Бреславца:

- Павел! Приезжай срочно в отделение. Важная информация!

* * *

...Сашка Фомин находился в ИВС. Тогда это заведение носило более привычное название - КПЗ. Сашка садился часто, бестолково, по мелочи, К возможности жить честно он относился, как к загробной жизни: теоретически неплохо, а вот на практике... Кражи в перерывах между отсидками давали возможность существовать пристойно, то есть в достатке иметь доступных женщин и недорогих напитков. Пока денег на то и другое хватало, Сашка никогда не воровал, считая накопительство идиотизмом. Сейчас он сидел за решеткой, однако прямых улик у следствия не было, и Сашка рассчитывал выкрутиться.

Взяли его возле скупки драгметаллов, и самое смешное, что он там действительно просто остановился поговорить со знакомым, промышляющим среди желающих сдать драгоценности. И надо же, чтобы среди "тихарей" оказался хорошо знакомый Сашке оперативник. Золотые часы с браслетом в кармане Сашки, как на грех, числились в розыске. Это очень усложнило его положение, но он твердо стоял на том, что обнаружил часы пять минут назад в общественном туалете и нес в бюро находок. Знакомый с биографией Фомина следователь взывать к его совести и не пытался. Положенные трое суток задержания надо отсидеть так и так. Одиночку Сашка не любил, но камеру не выбирают, как и следователей. Хоть бы "наседку" подбросили, не говоря уже о нормальном хлопце. От скуки Сашка слепил из хлеба с пеплом кубики и фишки и стал играть сам с собой в игры тюремного репертуара.

На вторые сутки к вечеру привели парнишку с прыщавой физиономией. Неумело перемежая "феню" с матом, новичок стал приставать с разговорами.

- Взяли по дурочке... Но меня на голый понт не кинешь, лишь бы подельники не раскололись. Один - верняк, а другой может фитиля пустить. Ну, ништяк - рога ему обломают.

- Чего ж он у тебя в друзьях ходит?

- Чего, чего! Жизнь прилепила репей на хвост. А ты чего сидишь?

- Ты что - прокурор?

- Да брось, я свой, если б в плаще не запутался, хрена собачьего они б меня взяли.

- А чего ж ты на дело, как на танцы, ходишь?

- Да мы и не собирались работать. По дурочке получилось. Идем и видим возле кооперативного гаража какой-то болван, как специально, поставил "семерку". Не проходить же мимо! Открыли машину через боковое стекло, думали покататься. Ни инструментов не взяли, ничего. Разобрал я рулевую колонку, подельник магнитофон вытащил. А тут сторож с собаками. Я из машины, а плащ за дверку зацепился, такая хреновина...