Выиграть жизнь - [34]

Без пищи человек может продержаться несколько недель, а то и больше месяца, без воды – лишь несколько суток, а то и часов. Жажда становится первейшей проблемой выживания, как правило, в двух случаях: если человек терпит бедствие на море или если он находится в пустыне.

Впрочем, несмотря на кажущийся переизбыток поды на голубой планете во многих местах, человеку се не хватает катастрофически. Существуют даже края, где родители не разрешают своим детям играть в подвижные игры, потому что ребенок потеет и затем хочет пить, а каждый глоток ценится на вес золота. Статистика жестока в своей откровенности.

Из года в год около 500 миллионов человек болеют от нехватки либо загрязненности воды.

Пять миллионов новорожденных ежегодно умирают от болезней, вызванных загрязненной водой, которую пьют их матери. Исследования, проведенные в Японии, Англии и в США, показали прямую зависимость сердечно-сосудистых заболеваний от содержания, к примеру, в воде кальция. Выяснилось, что чем вода мягче, тем больше таких заболеваний.

Определить содержание кальция в воде нетрудно. Например, если вода мягкая, мыло дает обильную пену и смыть его с рук довольно трудно; если же она жесткая – мыло почти не мылится, что свидетельствует о повышенном содержании кальция. Кстати, дистиллированная вода вымывает кальций из организма, но злоупотреблять ею не стоит, поскольку дефицит других минералов, возникающий при потреблении исключительно дистиллированной воды, порою не менее опасен.

Но настоящую цену воде не обозначить ни цифрами, ни формулами. Однажды я для себя сформулировал ее так: "булькающая во фляжке вода вселяет в тебя меру оптимизма равную ее объему". Нет ничего на свете вкуснее, чем вода в пустыне, всякий раз убеждаюсь в этом, прикладываясь к своей армейской алюминиевой фляжке.

Пока я бережно отвинчиваю ее колпачок, узкая полоса прибрежной пустыни высасывает влагу из каманчакос – густого тумана, по-товарищески оставляя его остатки прибрежным горам, задерживающим туман на полутора километровых высотах. Но там, где влага ценнее всего на свете, даже туман нужен людям. На склонах прибрежных хребтов устанавливают они специальные устройства – туманоуловители – цилиндры высотой 2,5 метра с нейлоновыми лентами, которые позволяют собирать до 18 литров "сладкой" воды в сутки. Не сочтите, что "сладкой" буквально. Любая пресная вода здесь, в Атакаме, называется сладкой.

Наполняю флягу водой из осадкомера, установленного на двухметровой высоте от земли.

Оставляю по этому поводу записку для метеорологов, установивших здесь этот свой немудреный прибор. Научные замеры от моей жажды не должны быть искажены.

Простите, кажется, я опять забыл сообщить, что уже почти неделю нахожусь в Чили.

Признаюсь, осуществить это было непросто. С организацией моего первого визита сюда помогли Геннадий Бурбулис, потомки Деникина и даже отчасти сам Пиночет.

И вот, спустя два года, я уже второй раз в "Гранд-Норте" – так называют чилийцы две северных провинции своей страны – Тарапаку и Антофагаст, охватывающие 90 тыс. кв. км, большая часть которых является наиболее аридной областью мира. Именно здесь расположен основной объект моей экспедиции – пустыня Атакама, наиболее крупная в зоне прибрежных пустынь южноамериканского континента. На этот раз я пересекаю пустыню в гордом одиночестве, как того требует чистота эксперимента. Два дня пути, и вот уже лавовопепловые склоны Анд переходят в плоскую солончаковую равнину Салар-де-Атакама.

Жажда и жара – два стрессора выживания, пожалуй, как никакие другие, наиболее взаимосвязаны здесь между собой причинно-следственной связью, имя которой – пустыня.

В сердце пустыни воздух лишен водяных паров, а земля быстро отдает дневное тепло.

Это значит, что человек, у которого и без того кровь едва течет по жилам, загустев от недостатка жидкости, начинает изнурительную борьбу не только с раскаленным светилом, но и с невыносимым ночным холодом. Ставлю палатку и, разместившись, открываю первую страницу еще чистого дневника: Анализ самонаблюдений в условиях автономного существования при дефиците влаги С самого начала устанавливаю жесткий режим водопотребления: первые сутки (как бы после аварии или происшествия) не пью вообще; в последующем потребляю лишь по 500-600 мл воды в сутки. Вода, выпитая за один раз в большом количестве, вызовет обильное потоотделение и усиленную работу почек, а следовательно, станет сразу же потерянной для организма. Поэтому пью небольшими глотками в течение всего дня.

Прошедшая неделя кажется вечностью. Ограничиваю до минимума переходы и физические нагрузки в жаркие часы. Слава Богу, что уже позади основные эксперименты по вододобыче и ориентированию, по возведению различных временных укрытий, испытанию технических средств, средств связи, а также экипировки и снаряжения…

Испытывая настоящую жажду, хочется только воды. Не думать об этом! Поправляю колышек растянутого над песком тента и плотнее закрываю глаза краем лежащего под головой шерстяного пончо. Все, пытаюсь заснуть… Вижу будто со стороны, как мы с братишкой Вадимом, распаленные играми и накаленные ярким алма-атинским солнцем, наперегонки взбегаем по лестничному маршу на свой четвертый этаж, врываемся в нашу квартиру и, наконец, в ванную комнату. Вот он долгожданный кран. Мы открываем его лишь настолько, чтобы струйка холодной, самой вкусной на свете воды, была не толще спички. Теперь берем самую маленькую рюмку и… состязание-истязание начинается. На этот раз он пьет первым, а я считаю. Первая, вторая, восьмая, двенадцатая рюмка. Брат выпивает ее маленькими глотками. До чего же медленно. Но сегодня, я закаляю свою волю жаждой и поэтому не тороплю его. Это и есть первая цель нашей игры. Вторая – кто больше выпьет. Зато сегодня спать под колючим одеялом без пододеяльника, закаляя волю неудобствами, будет он. А завтра мы оба будем закалять волю горчичниками на голое тело, и кто дольше вытерпит эту жгучую боль. Прошлый раз победил он, я пошевелился первым. До чего же медленно он пьет. Я протягиваю руку, чтобы открыть кран побольше и… просыпаюсь. Солнце ушло с зенита и пора двигаться дальше…