Выхожу в космос - [6]

ОБЕД В КОСМОСЕ

Наступило время обеда. Павел Иванович достал упаковку с продуктами и как-то неосторожно раскрыл её. Из упаковки тут же вылетели наши тубы с борщом, консервные банки и хлеб в пакетах… Обед летал по кораблю. Нам пришлось потратить много времени, чтобы всё это поймать и положить под закрепляющие резинки. А вот ножи и вилки мы так и не нашли до самой Земли. Они залетели под кресло и там притаились. Пришлось нам пользоваться одним комплектом из запасного блока.

В космосе надо уметь и есть. Если будешь жевать, не закрывая рта, или говорить при этом, то крошки хлеба, каша сразу же вылетят изо рта и будут плавать перед носом…

Когда я пил черносмородиновый сок из тубы, то немножко пролил его. Сок сразу превратился в круглый вишнёвый шар и начал плавать по кораблю. Я его пытался поймать ртом, при этом коснулся шара носом, и тут же мой нос окрасился в вишнёвый цвет.

Мы старались есть аккуратно, но всё равно после еды вынуждены были включать пылесос и убирать корабль. Если какая-нибудь крошка, летая в невесомости, попадёт в дыхательное горло, может произойти беда.

Жили мы в космосе по земному распорядку дня. Поэтому в одиннадцать часов ночи легли спать. Погасили свет в кабине. Горел только дежурный свет да светились окошечки — сигнализаторы приборов. Монотонно гудели вентиляторы. Всё это убаюкивало, и я быстро заснул. Через несколько минут я проснулся оттого, что яркое солнце светило мне в глаза. «Как быстро наступило утро, и как хочется спать», — подумал я. И тут же вспомнил, что в космосе ночь длится сорок пять минут. А нам надо проспать четыре космические ночи и четыре космических дня. Не хотелось отвязываться, но всё же пришлось это сделать, чтобы закрыть иллюминаторы корабля.

Я посмотрел на своего командира: он крепко спал, а руки его плавно раскачивались в невесомости.

Я осторожно закрепил руки Павла Ивановича привязными ремнями. Потом сел в своё кресло, закрепился сам, подсунул под привязные ремни руки и быстро заснул.

СПУСК

Проснулись мы с Павлом Ивановичем от резкого воя сирены. Вначале подумали, что авария, а затем увидели световое табло: «Вызов на связь».

Включили приёмники и передатчики.

— С добрым утром! Мы дали вам возможность поспать целый лишний час! Сейчас пора за работу. Готовьтесь к спуску! — звучал в наушниках шлемофона голос Юрия Гагарина.

В течение двух витков мы должны были подготовиться к спуску: уложить всё съёмное оборудование, закрепить фото- и кинокамеры, проверить системы спуска на работоспособность, скафандры — на герметичность…

Работали точно по графику, много раз проверяя на прочность аппаратуру. Не заметили, как прошли Камчатку и начали спускаться к Антарктиде. Обогнув её, мы через Африку пошли на север. После включения спусковой программы корабль замедлил своё вращение… Он продолжал разворачиваться, но движения его не соответствовали программным. Это нас настораживало.

Оставалось несколько минут до включения двигателя. А корабль всё ещё не занял правильного положения в пространстве. Мы сообщаем на Землю, что система автоматической ориентации отказала, и просим разрешения воспользоваться ручной. И вот слышим голос Юрия Гагарина:

— Разрешаем. Немного позже дадим время включения двигателя и вероятную точку посадки.

Мы пошли ещё на один виток, чтобы произвести посадку на полигоне, расположенном западнее расчётного.

Внимательно рассматриваем нашу трассу на навигационной карте. Где подходящее место для посадки? Трасса проходила через промышленные и густонаселённые районы нашей страны. Мачты высоковольтных линий, крупные здания… Нет, здесь нам нельзя садиться. Наш корабль может разрушить на земле какие-либо сооружения. При посадке корабль будет весить три тонны. И от двигателя мягкой посадки на земле может возникнуть пожар. Да и корабль можно повредить.

И вот мы с Павлом Ивановичем решаем, что лучше всего посадить корабль на площадку недалеко от города Перми.

ЗЕМЛЯ ПРИНИМАЕТ НАС

С Земли мы получаем последние указания по посадке корабля. Уточняем расчёты. Проходим через самый юг Камчатки. Ночь. По редким огонькам населённых пунктов мы определяем, что летим над сушей. Через двадцать минут корабль вышел из тени, и Павел Иванович приступил к ориентации корабля. Минут через пятнадцать корабль занял нужное положение. До запуска двигателя осталось пять минут. Эти минуты пролетели быстро. И мы опять над Африкой, только западнее, чем в прошлый раз.

— Пора, Паша, — даю отсчёт: пять, четыре, три, два — пуск!

Павел Иванович нажал на пусковую кнопку, и за бортом мы услышали рокот двигателя. Лёгкая перегрузка вдавила нас в кресла, мы внимательно слушали шум двигателя и передавали в эфир:

— Двигатель работает пять секунд, десять, двадцать. Параметры в норме.

И так до тех пор, пока двигатель не отработал заданное время.

Выключили двигатель. Наступила тишина… и опять невесомость. А нам очень хотелось, чтобы корабль быстрее входил в плотные слои атмосферы — сигналом этого будет перегрузка. Но невесомость всё продолжалась, и мы засомневались, всё ли правильно сделали.

Вдруг вижу, как пылинки, а их оказалось много после работы двигателя, стали оседать. Ощущаем перегрузку. Вначале она почти незаметна, а затем навалилась в полную силу и давит, давит.