Выхожу на связь - [58]

Нет, не всем гестаповцам удалось бежать к американцам. Доктор юриспруденции, сотрудник пражского гестапо Алоис Хорнишер был арестован органами безопасности Чехословакии вскоре после освобождения столицы. Может быть, в протоколах его допросов — разгадка, почему была раскрыта группа «Лукашевич»?

В отношении ареста советских парашютистов в апреле 1945 года Хорнишер показал следующее:

«В феврале 1945 года службой подслушивания была установлена деятельность нелегального радиопередатчика, находившегося вблизи села Йелове. Дальнейшей пеленгацией было установлено, что передатчик находится в селе Неханице. За передатчиком непрерывно велось наблюдение. Село Неханице было окружено несколькими ротами СС. Пеленгаторы были применены вблизи направления передачи, которое показывало на дом Глухи. В квартире семьи Глухи были арестованы чужие лица, Сулига и Колар. Арестованные были подвергнуты допросу с целью добиться их признания, так как они все упорно отрицали. Были конфискованы передатчик и письменный материал, в особенности — шифрованные радиограммы…»

Пойманный тоже вскоре после освобождения Праги гестаповец Шнабел, принимавший участие в нападении на дом Глухи, а затем и в допросах, в своих показаниях добавил:

«Хорнишер проводил допросы арестованных очень „острым способом“. Степан Сулига был при допросах мучен раскаленными железными предметами, а в раны ему вливали едкие вещества. Зенон Чех — Юра был связан и бит, а затем его привязывали за руки к дереву и опять били до обморока. Так же и парашютист Колар, Глухи и другие арестованные были при допросах очень мучены…»

Однако, как свидетельствовали документы, никто из членов групп «Дуб» и «Козак», кроме перечисленных в книге Панкраца, арестован не был. Не попал в руки гестапо и ни один человек из группы «Милада», с руководителем которой, Любомиром, Степан Сулига поддерживал связь только лично, и никто другой, даже Ян Колар, о существовании «Милады» не знал.

Но ни черная книга Панкраца, ни допросы гестаповцев не давали ответа: что же стало с советскими парашютистами-разведчиками и их помощниками, была ли приведена в исполнение акция «XVZ»…

13

С документами о деятельности разведгруппы «Лукашевич» я познакомился весной 1965 года, накануне празднования 20-летия освобождения Чехословакии. Конечно же, продолжения истории нужно было искать на месте действия. Через несколько дней я уже был в Праге.

Работники министерства внутренних дел ЧССР охотно согласились помочь в поиске.

И вот звонок:

— Адрес Яна Колара: Прага — 5, Коширже, на Шмукыржце, дом 906/21.

— Довоенный адрес?

— Нет, сегодняшний. Колар ждет вас вечером в гости.

Жив бесстрашный радист!

Уютная квартира в доме на холме, на самой окраине Праги. По одну сторону холма — затянутый вечерней светящейся дымкой город, по другую — синие дали полей и рощ…

Вот ты какой, Колар! Время мало изменило его внешность. Радиста сразу можно узнать по старой фотографии. Лишь слегка поредели волосы, и прострочила их седина.

— Ну, рассказывайте, рассказывайте же, как все было дальше!

Ян не может одолеть волнения от нахлынувших воспоминаний. Бокал с вином дрожит в его пальцах.

— За ваше здоровье!

Он выпивает залпом, отставляет бокал в сторону:

— Да… Я уже знал, что без суда приговорен к смертной казни. Следователям так ничего и не раскрыл, и они уже перестали возить на допросы в Печкарню. Перевели меня в отделение «А», в камеру смертников. Ждал казни… И вдруг утром пятого мая услышал: в соседних камерах, по всей тюрьме поднялся шум, заключенные запели чехословацкий гимн. Услышал возгласы: «В Праге восстание!» Разбил стекло под потолком, увидел: полощется трехцветное знамя! — Радист перевел дыхание: — Но в тюрьме все еще дежурили эсэсовцы. Я ждал, что вот-вот откроются двери камеры и меня расстреляют. Но в коридорах голоса охраны стихли, а над Панкрацем стали кружить фашистские самолеты и сбрасывать на тюрьму бомбы. А мы, заключенные, — в каменных мешках, запертые в четырех стенах. — Он поднял повеселевшие глаза: — Но в пять часов вечера в Панкрац ворвались революционные гвардейцы. Они разбили запоры и освободили нас. Я был очень слаб. Но все жители Праги взялись за оружие. На баррикадах были лозунги: «Только через наши трупы!», «Свобода или смерть!» Я пошел на баррикады. Был ранен в голову. Попал в лазарет. Последние дни восстания были очень тяжелыми. Гитлеровцы с помощью артиллерии и бомбардировочной авиации прорвались к центру. Впереди своих танков они гнали чешских детей и женщин и сами стреляли в них… Но на рассвете 9 мая уже появились ваши танковые армии. О, какое это было счастье!

Колар продолжал рассказывать. После освобождения Праги он поспешил назад, в Панкрац. Как потом уже стало известно, буквально накануне восстания гестаповцы размонтировали «секирарню», ночью гильотину вывезли на Карлов мост и сбросили в Влтаву. А комнаты трибунала и казней заминировали: если вставить в дверь ключ — раздастся взрыв. Но пойманный в час освобождения тюрьмы помощник палача обервахмейстер Зауэр признался, что «секирарня» заминирована, и революционные гвардейцы проникли в нее через окна. Он же показал, в каком месте сбросили на дно Влтавы гильотину, и водолазы достали ее.