Выхожу на связь - [47]
Расспрашиваем о других членах разведывательной группы. Бывший разведчик Иван Дмитриевич Собко работает в одном из рыболовецких колхозов Приазовья. Михаил Павлович Веклюк обосновался в Дрогобычской области. До последнего времени был парторгом одного из заводов.
Ну, а Пичкарь? Где он сейчас? Чем занимается?
Жив и здоров Дмитрий Васильевич. После войны пошел на работу в органы милиции. И вот уже почти два десятка лет не снимает синей шинели. Старший сержант Мукачевского районного отделения милиции коммунист Д. В. Пичкарь отлично несет трудную, а порой и опасную службу.
Вот, кажется, и все.
Живут и трудятся рядом с нами простые люди, бывшие военные разведчики. Назовешь их героями — они отмахнутся: «Таких, как мы, было много. Поэтому и победили».
В. Понизовский
НАД ВЛТАВОЙ КРИЧАТ ЧАЙКИ
Наконец-то я разыскал его. Вместо того чтобы по чешскому обычаю усадить за столик с бесчисленными кружками где- нибудь в сумрачном подвальчике «У Флека» или «У зеленой лисицы», Любомир потащил меня на улицы. И правда, на залитых солнцем улицах было куда приятней, чем в пивной. Сиял весенний мартовский день. Желтые стены домов, вымытые окна, голубоватый булыжник мостовых словно бы отражали свет неба, делали легкими и прозрачными тени. Прага грохотала трамваями, шаркала подошвами, верещала транзисторами, воробьями, детскими голосами. В створе меж домами в конце улиц проступали дымчатые силуэты таких характерных многокупольных ее соборов.
Мы вышли на Карлов мост. Вдоль парапетов с обеих его сторон громоздились изваяния королей. Над их головами в бреющем полете проносились птицы. Тротуар был узкий, и, чтобы пропустить юную пару с коляской, пришлось чуть ли не вдавливать себя в парапет.
Он остановился, облокотился на шершавый камень. Показал на реку:
— Над Влтавой кричат чайки…
Действительно, чайки кричали, добавляя свои пронзительные голоса в сумятицу весенних звуков.
— Над Влтавой кричат чайки, — повторил Любомир. — Это был пароль. По этому паролю он впервые пришел ко мне.
Мы прошли под черной аркой, некогда, наверное, защищавшей выход с Карлова моста, по узким средневековым улочкам Малой страны поднялись на Градчаны. Отсюда, из Райского сада Града, открывалась панорама чехословацкой столицы: мосты над рекой, черепичные крыши, готические башни. Светлая, сквозная, только-только проклюнувшаяся листва. Новая трава уже опушила газоны.
У ограды президентского дворца, по обеим сторонам кованых ворот, замерли часовые. По краям площади теснились туристские автобусы, а мимо часовых в распахнутые ворота текла неиссякаемая разноязыкая толпа, неуемно щелкали фотокамеры, жужжали киноаппараты, запечатлевая готику, барокко и рококо окружающих площадь дворцовых зданий.
Мимо нас прошествовала говорливая ватага первоклашек, предводительствуемая чопорной и строгой учительницей. Ребятам было не до барокко. Они смеялись, визжали, шлепали друг друга. Словом, вели себя точно так же, как любые их сверстники в любом краю земли.
Любомир проводил ватагу взглядом. Трудно вздохнул:
— Сулигу пытали в Печкуве дворце, бывшем штабе пражского гестапо. Сейчас там музей. Я был в тех комнатах. Из окон видны и башня Старомесского рынка, и Тынский собор, и Градчаны… Наверное, Сулига видел их, когда его пытали…
Любомир снова помолчал.
— Понимаешь: я не могу этого забыть… Вот. — Он достал из бумажника вдвое сложенный, выцветший, склеенный по сгибу листок. — Прочти — и ты поймешь…
На листке было напечатано:
«Податель сего выполнял особо важные задания командования Красной Армии и принимал активное участие в партизанском движении в Чехословакии. При выполнении заданий проявил себя храбрым и мужественным, преданным своей родине и делу освобождения славянских народов от немецко-фашистских оккупантов.
Начальник оперативной группы штаба
1-го Украинского фронта подполковник Соболев».
Да, наступала весна, рождались новые жизни, внизу, над Влтавой, кричали чайки, а его мысли неотступно возвращались к тому, что происходило здесь более двух десятилетий назад, незабываемой весной 1945 года…
В ночь на 19 февраля 1945 года с аэродрома недавно освобожденного польского города Ченстохова стартовал самолет Ли-2 № 11. На его борту кроме экипажа находились двое мужчин. Поверх гражданской одежды на них были парашюты, рюкзаки с рацией, батареями питания, оружием.
Над линией фронта самолет был атакован вражескими истребителями, но ушел от преследования в облака.
Через час полета в кабине заверещала сирена: «Ту-ту-ту!» Сопровождавший мужчин инструктор парашютно-десантной службы открыл люк и дотронулся до плеча каждого:
— Пора!
Двое с парашютами один за другим шагнули в черный, напружиненный ветром проем. За их спинами взметнулись купола. Незримо приближалась земля. Удар. Первый из приземлившихся погасил купол, отстегнул лямки. Прислушался. На всякий случай взвел автомат. Опустился на колени, саперной лопаткой выкопал яму, спрятал в ней парашют. Снова огляделся. Подал условный сигнал. Издалека услышал ответ. Пошел на него.
Облака рассеялись. На фоне звездного неба увидел приближающийся силуэт.
Второй условный сигнал — оба должны три раза присесть. Увидел: фигура приседает. Он повторил движения товарища. Когда сошлись, крепко пожал ему руку. Потом нагнулся, нащупал комок мерзлой земли, поднес его к губам, поцеловал и заплакал…
