Выдумщик (Сочинитель-2) - [56]
Леха-Толстый выбор сделал правильный… И надо сказать, работать легче стало. С ментами, например, все вопросы утрясались просто моментально, недаром поговаривали, что многие мусора в «тамбовском коллективе» вторую зарплату получают. Вернее — первую, ежели по количеству купюр считать… «Старшие» мигом Леху «понятиям» своим обучили, растолковали, например, что, когда с барыги «получаешь», надо, чтобы он, барыга, деньги из рук в руки передавал, а не клал их, скажем, на стол, потому что, если из рук в руки — тогда барыга уже «по жизни должен»…
Так и шло время — легко и приятно, в основном. Нет, случались, конечно, и проблемы — всякие разборки гнилые, «терки» стремные… Ну так ведь в любой работе свои издержки есть.
В число «опекаемых» Лехой «объектов» входили и несколько ларьков на проспекте Стачек.
В ночь на 9 мая 1994 года Толстиков как раз стоял у одного такого ларька и заигрывал с Ниночкой, новенькой продавщицей. Ниночка эта была козой не так, чтобы уж очень, но — на пару «пистонов» под настроение тянула, вот Леха ее и «окучивал». Ниночка уже как раз закрываться собиралась, сбегать к Толстикову «магнитофон послушать» — как вдруг мужик какой-то подвалил, Леху локтем от окошечка подвинул:
— Пачку «Кэмела», пожалуйста…
— Извините, «Кэмела» нет, — ответила Ниночка, а мужик раздраженно плечами повел:
— Ну, тогда «Мальборо»… «Мальборо»-то у вас есть?
Очень не понравился этот мужик Лехе — гонором своим не понравился. Толстиков развернулся к нему, сплюнул и сказал внушительно:
— Слышь, дядя — ты че, не видишь, я тут в очереди стою, а ты прешь, как на буфет…
Мужик коротко глянул на Леху:
— Да я вижу, что у тебя «стоячее» настроение…
Толстиков завелся мгновенно:
— А че ты грубишь-то, дядя?
Мужик, судя по всему, чувствовал себя уверенно — ростом и плечами его Бог не обидел, так что пугаться он не стал:
— Ух ты, какие мы грозные… Ладно, парень, кончай заводиться, у меня своих проблем по горло. Я сигареты возьму и уйду — любезничай дальше со своей барышней на здоровье…
Ну, мог ли Леха стерпеть, когда этот урод начал такие «понты гнать», когда перед Ниночкой его в таком свете выставил? Толстиков наклонил вперед стриженную голову:
— Топай отсюда, тебе говорят!
Ниночка, даже в ларьке почувствовавшая возникшее напряжение, попыталась его разрядить:
— Хватит вам, ребята — вот сигареты…
Мужик взял пачку, оставив сдачу в блюдце:
— Это вам — купите своему молодому человеку шоколадку, чтобы он успокоился.
И зашагал прочь, не оглядываясь…
Ясное дело, за такой «базар» отвечать надо.
— Нинок, я сейчас! — девушка что-то пыталась сказать, но Леха ее слушать не стал — бросился вслед этому фраеру.
Толстиков хотел его только попугать — ну, может, пару раз, «для науки», и съездить по «вафельнику», но не более… Чувствовал себя Леха уверенно — и не таких на четыре кости ставил, да и «выкидуха» приятно карман оттягивала. Догнав мужика, Толстиков одной рукой схватил его за плечо, а другой извлек нож из кармана.
— Ну что, дядя, помолишься перед смертью? Козел дырявый…
Мужик, однако, совсем не испугался, он перехватил Лехину руку с «выкидухой» и начал ее выкручивать:
— Ах ты, поганец…
Все дальнейшее произошло мгновенно — Леха, остервенев, ударил головой мужика в переносицу, а потом ножом в грудь… Лезвие вошло между ребер до самой рукоятки… Мужик дернулся, потом обмяк и упал. Нож остался у Толстикова в руке… Лихорадочно оглядевшись, Леха вдруг наклонился и с силой ударил еще два раза ножом неподвижное тело:
— На, падла, на!…
Потом Толстиков, уже плохо понимая, что делает, вытащил из кармана пиджака убитого портмоне и бросился бежать… Пропетляв по дворам, он блеванул в садике, протер какой-то бумажкой нож и выкинул его в канализационный люк.
Потом Леха вернулся к ларьку — в мозгу его колотилась единственная мысль: «Нинка, сука, видела, как мы цапнулись… Ментам заложит… Надо и ее…»
Ниночка, увидев лицо и руки Толстикова, сразу все поняла, затряслась и упала на колени:
— Лешенька, не надо, Лешенька! Я ничего не видела, я ничего никому… Лешенька, миленький, не надо! Я никогда!…
Леха шумно дышал, пытаясь найти правильное решение. «Заводка» у него кончилась, остался только липкий страх, тряслись руки.
— Ладно, сучка, — наконец принял Толстиков решение. — Из-за тебя, бля, в такую блудню влез… Если вякнешь кому хоть слово — пиздарики тебе… Это я конкретно говорю… Ладно, запирай лабаз, возьми водки — к тебе поедем, надо отсюда сваливать… Но — смотри… Не я, так пацаны тебя, где хошь, достанут…
Через пять минут Толстиков подогнал к ларьку свою припаркованную невдалеке «восьмерку», забрал девушку и быстро уехал прочь от проклятого места.
Днем 9 мая майор Назаров еще ничего не знал о смерти Дмитрия Николаевича Гришина. В этот день Аркадий Сергеевич договорился о встрече с Костей Олафсоном — бывший фарцовщик прилетел в Петербург накануне и, как и предполагал Бурцев, стал сразу же звонить руководителю «ТКК», а не дозвонившись — разыскал Назарова.
