Выдержал, или Попривык и вынес - [76]

Въ одинъ зимній вечеръ, когда надо было взять школьные отчеты, я вышелъ погулять, придумывая способъ завладѣть ими. Пройдя нѣсколько шаговъ дальше, почти совсѣмъ въ пустынной улицѣ я наткнулся на Боггса и спросилъ его, куда направляетъ шаги.

— Иду за школьнымъ отчетомъ.

— И я пойду съ вами.

— Нѣтъ, сэръ. Извините.

— Какъ желаете.

Прошелъ мимо насъ мальчишка изъ гостинницы съ дымящимся кувшиномъ горячаго пунша; Боггсъ съ наслажденіемъ вдохнулъ въ себя запахъ. Онъ нѣжно посмотрѣлъ вслѣдъ мальчишкѣ и видѣлъ, какъ тотъ поднялся по лѣстницѣ «Предпріятія». Я сказалъ:

— Мнѣ очень хотѣлось бы съ вашею помощью достать этотъ школьный отчетъ, но разъ вамъ нельзя этого сдѣлать, мнѣ нужно тогда поспѣшить въ контору «Союза» и посмотрѣть, не достану ли я отъ нихъ корректуры, въ чемъ, впрочемъ, сильно сомнѣваюсь, они, пожалуй, не дадутъ! Покойной ночи!

— Подождите одну минуту. Мнѣ ничего не стоитъ взять отчетъ и дать вамъ его списать, я посижу пока съ учениками, если вы согласны идти со мною къ начальнику.

— Ну, вотъ теперь вы разсуждаете, какъ разумное существо. Пойдемте.

Мы съ трудомъ прошли по снѣгу, взяли отчетъ и вернулись въ нашу контору. Документъ былъ коротенькій и я его скоро списалъ, Боггсъ тѣмъ временемъ сидѣлъ и попивалъ пуншъ. Я передалъ ему рукопись и мы вышли на улицу, такъ какъ услыхали пистолетные выстрѣлы. Мы скоро, не теряя времени, разузнали въ чемъ дѣло, и такъ какъ случай этотъ представлялъ мало интереса, чтобы о немъ сообщить публикѣ, мы съ Боггсомъ разстались. Въ три часа ночи, когда мы отправились печатать, а многіе изъ насъ занялись, по обыкновенію, музыкой для развлеченія — между нами, нѣкоторые пѣли, другіе играли на гитарѣ и на этомъ противномъ аккордеонѣ — хозяинъ газеты «Союзъ» вошелъ и спросилъ, не знаетъ ли кто, что сталось съ Боггсомъ и со школьнымъ отчетомъ. Мы объяснили, какъ все было и всѣ вмѣстѣ вышли, чтобы разыскать виновнаго. Нашли его въ трактирѣ, стоящимъ на столѣ съ жестянымъ фонаремъ въ одной рукѣ и со школьнымъ отчетомъ въ другой; онъ говорилъ рѣчь пьянымъ рудокопамъ о безразсудной тратѣ общественныхъ денегъ на образованіе, когда цѣлыя сотни честныхъ и трудящихся людей положительно пропадаютъ отъ желанія выпить виски. (Шумное рукоплесканіе). Оказалось, онъ нѣсколько часовъ подъ-рядъ кутилъ съ этими людьми. Мы вытащили его оттуда и уложили въ постель.

Понятно, послѣ этого въ «Союзѣ» не появился школьный отчетъ, и Боггсъ обвинялъ въ томъ меня, хотя я былъ невиненъ и никогда не замышлялъ, чтобы отчетъ не вышелъ у нихъ въ газетѣ; я весьма сожалѣлъ обо всемъ случившемся.

Несмотря ни это недоразумѣніе, мы всетаки остались друзьями. Въ тотъ день, когда новый школьный отчетъ долженъ былъ появиться, хозяинъ руды Женесси пріѣхалъ къ намъ и, снабдивъ насъ одноконнымъ кабріолетомъ, просилъ съѣздить къ нему и написать что-нибудь о его работахъ, — просьба весьма обыкновенная и которая всегда съ удовольствіемъ исполнялась нами, особенно когда снабжали экипажемъ, потому что мы, какъ и другіе, любили увеселительныя поѣздки. Въ извѣстное время пріѣхали мы на руду и не нашли ничего, кромѣ ямы, глубиною въ девяносто футовъ, и никакихъ приспособленій, чтобы спуститься внизъ; для того надо было держаться за веревку и быть спущеннымъ брашпилемъ. Рабочіе только-что ушли обѣдать. У меня не хватало силъ спустить толстаго Боггса и я рѣшилъ самъ идти на это дѣло, взялъ въ зубы незажженную свѣчу, сдѣлалъ петлю на концѣ веревки для ноги и, попросивъ Боггса быть внимательнымъ и не засыпать, перевалился въ шахту. Я достигъ дна, весь выпачкавшись и получивъ нѣкоторые ушибы, но въ общемъ остался цѣлъ.

Я зажегъ свѣчу, сдѣлалъ осмотръ скалы, собралъ нѣсколько образчиковъ и крикнулъ Боггсу вытащить меня. Отвѣта не послѣдовало. Черезъ нѣсколько времени, въ отверстіи шахты, показалась голова и я услыхалъ:

— Что, кончили все?

— Кончилъ, вытаскивайте.

— Вамъ не плохо тамъ?

— Нѣтъ, весьма хорошо.

— Согласны ли вы немного подождать?

— Конечно, особенно не тороплюсь.

— Итакъ, до свиданья.

— Да куда вы идете?

— За школьнымъ отчетомъ!

И онъ ушелъ. Я болѣе часа оставался тамъ, и рабочіе были очень поражены, когда вытащили человѣка на мѣсто ожидаемой кадки съ осколками скалы. Пришлось и домой идти пѣшкомъ, сдѣлать пять миль, все время поднимаясь вверхъ на гору. На другой день въ нашей газетѣ не появился школьный отчетъ, а въ газетѣ «Союзъ» онъ находился.

Шесть мѣсяцевъ послѣ моего вступленія въ журналистику началось это горячечное время быстраго притока денегъ, и длилось оно, нисколько не ослабѣвая, около трехъ лѣтъ.

Теперь я уже не нуждался чѣмъ-нибудь пополнять столбцы газеты, наоборотъ, надо было знать, какъ справляться съ ежедневнымъ наплывомъ инцидентовъ и происшествій и умѣло вмѣстить всѣ эти новости въ нѣсколькихъ столбцахъ. Виргинія сдѣлалась однимъ изъ населеннѣйшихъ и оживленныхъ городовъ въ Америкѣ. Панель въ городѣ была запружена народомъ до такой степени, что не легко было идти противъ теченія. Улицы были не менѣе переполнены фурами съ кварцемъ, телѣгами съ кладью и другими повозками; вереница ихъ тянулась нескончаемая. Движеніе было настолько большое, что одноконнымъ кабріолетамъ часто приходилось стоять около полчаса, чтобы ждать удобнаго случая переѣхать черезъ главную улицу. Радость была написана на всѣхъ лицахъ, и въ глазахъ каждаго виднѣлось какое-то почти хищное выраженіе, которое ясно говорило о денежныхъ операціяхъ, гнѣздившихся въ мозгу человѣка, и о надеждахъ, царившихъ въ сердцѣ его. Денегъ было столько, сколько было пыли; каждая личность считала себя богатою и совсѣмъ нельзя было встрѣтить унылыхъ физіономій. Были военные кружки, пожарная команда, хоры музыкантовъ, банки, гостинницы, театры, шарманщики, органщики, открытые игорные дома, политическія шумныя сборища, гражданскія процессіи, уличныя драки, убійства, слѣдствія, мятежи, черезъ каждые пятнадцать шаговъ кабаки, былъ совѣтъ городского управленія, мэръ, городской досмотрщикъ, городской инженеръ, начальникъ пожарнаго департамента съ первымъ, вторымъ и третьимъ ассистентами, начальникъ полиціи, городской судья и большой составъ полицейскихъ чиновъ, два совѣта рудокопныхъ маклеровъ, одна дюжина пивоваренныхъ заводовъ, полдюжины тюремъ и полицейскихъ частей, постоянно переполненныхъ, и едва слышный намекъ о томъ, что необходимо выстроить церковь. Горячечное время было въ полномъ разгарѣ! Громадныя зданія изъ обоженнаго кирпича строились на главной улицѣ, а окрестности и деревянныя постройки ихъ расширялись во всѣ стороны. Городскіе участки поднялись въ цѣнѣ до невѣроятности. Большая рудная жила «Комстокъ» проходила прямо поперекъ всего города, съ сѣвера на югъ, и каждая въ ней руда дѣятельно разрабатывалась. На одной изъ этихъ рудъ работало шестьсотъ семьдесятъ пять человѣкъ, и во время выборовъ общая поговорка была: «Какъ идутъ дѣла „Гульдъ и Каррей“, такъ идутъ и городскія».