Выбравший бездну - [12]

— Ну, если тебе больше нравится… — Маг страдальчески поморщился и заменил кресло на простую табуретку. — Прошу садиться, — кивнул он на нее.

— Верни кресло, — потребовал Гелас.

— Как хочешь. — Маг пожал плечами и вернул кресло.

Воин уселся туда и сделал не слишком удачную попытку грозно уставиться на Мага — упражнения с креслом отчасти развеяли его агрессивное настроение.

— Так в чем дело? — повторил Маг, когда тот устроился в кресле.

— Ты еще спрашиваешь, — фыркнул Воин. — А я, между прочим, прекрасно вижу, что ты не удивился моему приходу.

— Я бесконечно удивлен, — заявил Маг, с непритворной усталостью закрывая глаза. — Просто я очень умело скрываю удивление, как и подобает воспитанным сущностям. И вообще я так устал, что у меня нет сил удивляться. Да и почему я должен удивляться твоему приходу?

— Не выкручивайся, — осадил его Гелас. — Когда я к тебе приходил не из-за твоих пакостей? Я здесь потому, что ты испортил мой опыт.

— Какой опыт? — приоткрыл глаз Маг.

— Ты сам прекрасно все знаешь.

— А что я знаю? — с невинным видом поинтересовался Маг.

— Ладно, расскажу, — досадливо поморщился Гелас. — Я тебя насквозь изучил — ты не сознаешься, пока тебя не припрешь к стенке. Я создал новый вид животных из плотного вещества — самца и самку…

— Если они у тебя подохли, — перебил его Маг, — то я тут ни при чем. Плотное вещество очень нестабильно — они, наверное, распались сами.

— Замолчи ты. — Вместо того чтобы рассердиться, Гелас горестно вздохнул, и Маг изумленно замолчал. — Конечно, я позаботился о том, чтобы они не распались, — поместил их в Эдем. Это единственное место, где существа из плотной материи могут сохраняться бесконечно долго. Мне хотелось посмотреть, какие у них появятся дети.

— Но зачем тебе это? — Маг вдруг почувствовал, что задал неловкий вопрос, и не стал настаивать на ответе.

— Сразу же после побоища на границе Зоны я отправился взглянуть на них, — продолжил Воин, словно тот не задавал ему никакого вопроса, — и увидел, что они… как бы это сказать… несколько изменились.

— И насколько же? — затаив дыхание, спросил Маг.

— Достаточно, чтобы я понял, отчего это случилось. Они съели плод с древа познания добра и зла.

— Ну, допустим, съели, — согласился Маг. — Но при чем тут я?

— Сейчас я тебе расскажу, при чем. Мне точно известно, что это ты заставил их съесть его.

— Неправда, не заставлял. Твои звери сами решили съесть его.

— Они никогда не додумались бы съесть его сами. Я категорически запретил им это.

— Значит, ты наделил их зачатками разума. — Маг высказал как догадку уже известный ему факт. — Если бы это были обычные звери, незачем было бы запрещать, а можно было бы просто ввести это в инстинкты, точно так же, как остальным животным Эдема. А ты, рыжий, мог бы сообразить, что таких зверюшек опасно помещать в Эдем. Мало ли что у них в рассудке сработает…

— Не рыжий, а златокудрый, — привычно поправил Гелас.

— Какая разница, — хмыкнул Маг. — Ну, и как на них подействовало познание добра и зла? — с любопытством спросил он.

— Первое, чему они научились, — это врать. Точь в точь как ты, — иронически сообщил ему Воин. — Сначала они дружно отрицали, что ели эти плоды, пока я не нашел огрызок и не показал им. Тогда они признались, что их подучила какая-то зеленая змея с рожками. Я обыскал весь Эдем, но ничего не нашел — ни змеи, ни рожек.

Тогда я был вынужден полезть в хронику Акаши и выяснил там, что это никакая не змея, а твоя веревка, которая прикинулась змеей. Она сказала им, что они станут как боги, если съедят это яблоко; ну, они и польстились…

— Она перепутала, — поправил Маг, поняв, что дальше отпираться бесполезно. — Не как боги, а боги. Правильнее было сказать, что они станут богами.

Хвостовой конец веревки возмущенно хлестнул его по ляжке.

— Я правильно им сказала, — прошипела Талеста. — Это они все перепутали, безмозглые головы.

— Не сердись, веревочка, — что с них взять, — примирительно шепнул ей Маг. Затем он, оставив притворство, обратился к Воину: — Знаешь, Гелас, чем я больше размышляю, тем меньше представляю, что делать с этой божественной искрой. Я как раз лежу, думаю над этим и ничего не могу придумать. Может, у тебя есть какие-то соображения?

— Ну, если уж у тебя их нет… — Гелас развел руками, невольно признавая интеллектуальное превосходство своего собеседника. — Это я хотел спросить у тебя, что теперь делать, — вдруг это еще можно как-нибудь исправить.

— В конце концов, не я один виноват, — начал оправдываться Маг. — Ты тоже должен был подумать прежде, чем тайком от остальных помещать таких зверей в Эдем. Я же ничего не засовывал им в рот насильно, а если их можно было уговорить, значит, они могли когда-нибудь и сами захотеть попробовать эти яблоки.

Гелас вздохнул. В словах Мага содержалась значительная доля правды — он сам провинился ничуть не меньше Мага, без разрешения поселив свои творения в Эдеме. Ему не хотелось рассказывать другим об опытах, которые он начал из-за Нереи, и он решил действовать тайком, надеясь, что этого никто не заметит. Опыты казались совершенно безобидными, кто же знал, что этот пакостник сунет в них свой нос…