Выбраные места из дневника 2001 года - [7]

С огромным успехом на открытии прошел фильм “В августе 44-го”. Это больше, чем фильм. Я даже не думаю, как обычно, что роман слабее фильма. Так всегда принято считать. Здесь другой уровень напряжения. Удивительно полно и отчетливо показана война. Я не считаю, что плох в фильме Таманцев, хотя первым номером в фильме идет Евгений Миронов. В этом смысле желание Сергея Кондратова наградить Миронова вполне понятно и уместно. Много интересного в показе начальства и в показе белорусско-польских особенностей обстановки. Это прекрасное и сильное народное зрелище. Таких фильмов мы не создавали уже лет двадцать пять, и народ по ним соскучился.

Когда после своего выступления я стал садиться на место, то Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина, сидящая рядом, сказала, что, открыв мой “Дневник” в “Современнике”, оторваться от него, пока не прочла, не могла.

27 февраля, вторник. Во вторую половину дня ездили в Павловск. И сам дворец, и парк, и Розовый павильон, который был построен для чествования Александра I его матерью Марией Федоровной (мы там ужинали), — на меня произвели большое впечатление. Эти царские покои — все это родное. Здесь еще дирекция фестиваля сделала все, чтобы заставить нас прочувствовать интимную прелесть дворца. В обеденном зале был маленький концерт, вышла Мария Федоровна, в которую быстренько переодели Машу Миронову, и пригласила всех участников фестиваля во главе с председателем жюри, знаменитой артисткой Скобцевой, и композитором Догой, музыку которого императрица слушает на ночь, послушать, а потом пройти по анфиладе залов дальше. В дворцовой библиотеке всем налили по бокалу шампанского. А перед Розовым павильоном ряженые сожгли чучело Масленицы.

Самым интересным была коротенькая беседа с директором Павловского музея Николаем Сергеевичем Третьяковым. Мы разговорились в библиотеке. Я невольно сравнил королевские музеи-дворцы Франции, которые осматривал прошлым летом, и наши царские дворцы. Меня удивила бедность дворцов французских. Как ни странно, на свой, как я полагал, риторический вопрос я получил конкретный ответ. И ответ самый неожиданный. “Большевики извлекли опыт из Французской революции. Французы начали с разрушения и разграбления. Вот почему полупустой Версаль, здесь, собственно, только позолота и архитектура. Французы и отмечать годовщины своей революции стали только через 100 лет. А вот большевики, сидя в парижских кафе, подготовили программу. Уже в 1911 году они опубликовали в “Правде” статью о порядке осмотра достопримечательностей царских дворцов. После революции они сразу же выпустили декреты о национализации художественных ценностей, это позволило ценности и спасти”. У Николая Сергеевича и своя концепция гибели многих дворцовых ансамблей во время войны. Он приводит выдержку из дневника одной из сотрудниц, которая была испугана тем, как с охраны дворца была снята перед приходом немцев милиция, т. е. действовали свои мародеры. Потом, после ухода немцев, начались пожары.

Доконал меня один из аспектов послевоенного “ленинградского дела”. После освобождения города обком не считал, что какие-либо прямые и быстрые усилия надо было сосредоточивать на восстановлении дворцов. Но в 1944 году И. Грабарь пробился со своей докладной к Сталину, и тот на документе написал резолюцию, что надо по копейкам собирать, но немедленно начинать восстанавливать. Какое удивительное чутье хозяина! Мне кажется, что недовольство ленинградской парторганизацией у Сталина впервые возникло именно здесь. Жаль, нет уже В. В. Кожинова, с которым можно было бы здесь поговорить.

28 февраля, среда. Витя Ерофеев показал свою знаменитую “Русскую красавицу”. Эта русская пленница в Витином исполнении в начале перестройки принесла ему много денег. Написано это еще очень ловко, без единого живого слова, так что очень удобно для перевода. Манекенщица, ставшая секс-символом России. Я даже не знаю, где хуже — в прозе или в кино. В фильме есть все: икра, интерьеры, сексуальные сцены, роскошь театров, комсомольское и профсоюзное собрания, заседание ЦК; инцест — учебник по нашей жизни. И тени, конечно, этой жизни нет и в помине. На Западе за фильм, так рассказывающий о стране, родной для зрителя, могли и побить. Особенно хорош был в роли знаменитого писателя — и без штанов — Костолевский. Я отчетливо помню его в “Звезде пленительного счастья”, в расшитом кавалергардском мундире, в одном шерстяном носке бегущим за своей француженкой. Декабрист. Другой век, другой уровень отношений! Но какова гибкость актеров!

1 марта, четверг. Утром два фильма, один из которых я давно ожидал — “Русский бунт” Александра Прошкина. Это фильм по “Капитанской дочке”. При всей своей любви к историческим, костюмным фильмам я должен сказать, что фильм не удался. Я даже не хотел думать о распределении призов, пока не посмотрю картину, но оказалось, что здесь даже нет претендентов на какие-то актерские призы. Ошибки и сценарные (Галина Арбузова, Станислав Говорухин, Владимир Железняков), и режиссерские. Режиссер засыпан бытом, реквизитом, экзотическими сценами. Боюсь, что в сознании создателей маячил обязательный набор для заграницы. Это, в первую очередь, жестокость и “русскость”. При такой чистой и драматургически наполненной повести понадобился еще и “русский бунт”. Мы-то помним, как заканчивается эта пушкинская цитата. Фильм не удался, став бессмысленным и беспощадным. Нелепа вся история с убийством Петра III. Для людей неподготовленных все это темно. Во всех этих подробностях утонула любовь Петруши Гринева и Маши, капитанской дочки. Кстати, эти молодые актеры — поляки. Думаю, что некоторая ориентация на западный тип — это тоже надежда на продажу.