Выбор жизни - [19]

– Заканчивайте, – заявила строгая супруга, обозрев пустые бутылки. И всего-то две, подумаешь. – Особенно ты, – к мужу. – Максу на это плевать, а тебя развезет.

Тот пробормотал нечто невразумительно-извинительное. Забавно порой смотреть на них. Здоровенный облом двух метров и девочка-школьница. По крайней мере, с виду. Маленькая собачка до старости умилительный щенок. Только характер у нее железный и не зря выросла на настоящей ферме. Все умеет и может. Даже двигатель на тракторе перебрать, хотя в прежние времена такого в глаза не видела. И все старые детали, доски и прочие болтики старательно прячет в сарай. А вдруг пригодится. Я такое видел исключительно у стариков, заставших Советский Союз. Видать, не в нем дело и не в жадности. Не станешь же ехать за пару десятков километров за прокладкой, когда труба потекла.

– А ты бы, – уже мне, – пришел в зал, поздравил всех и похвалил за успехи.

– Да кому это нужно! Им точно не хочется отрываться от занятий ради дяди.

Ну я, конечно, не в прямом смысле, но в некотором смысле свой. Хотя попытка раздавать подарки на дни рождения была пресечена твердой рукой Майки. Не потому, что жалела мой карман, а у детей фантазия безгранична и каждый хочет выделиться. Ни к чему личные игрушки и телефоны до шестнадцати лет, убеждена. У них это возраст совершеннолетия, когда становишься юридическим лицом и за тебя не отвечают родители. Тут я мнение старательно держу при себе. Приехать с конфетами – одно, а вытирать носы и разбираться с сотней подростков не у каждого хватит терпения и здоровья. Хотя вначале они нанимали людей, сейчас остались лишь трое посторонних. Тяжело сутками в этом вариться.

– Родичи – это важно, – твердо заявила.

Не в первый раз такое мероприятие, и отвертеться вряд ли удастся. Меня она не любит за неправильный образ жизни. Мужчина обязан жениться, наплодить детей. В тридцать с лишним и до сих пор холостяк, будучи здоровым и дееспособным, – в ее голове не укладывается. Прежнее воспитание сказывается. Но раз уж такой есть, да еще и частично собственник всего, приходится терпеть.

На зазвонивший телефон посмотрел с раздражением. Увидел неприличную надпись на определителе и захотелось плюнуть. Когда-то переименовал бывшего начальника, так и остался его номер неизвестно зачем. С момента увольнения из рядов спецгруппы тот общением не баловал. Если бы не находился в подпитии и не Майка, наверное, сбросил бы, но теперь ответил. Может, из деликатности не станет слушать и уйдет. А мы еще выпьем. Ага, два раза. Она и силой способна тащить к воспитанникам, раз так правильно. Как ее Жора выдерживает…

– Че надо?

– Я понимаю, у тебя ко мне претензии, – сказал хорошо знакомый голос, – но прошу дослушать, не отключаясь.

– Уже слушаю.

– К тебе обратится очень серьезный человек. По специальности. Выслушай его, больше ничего не прошу.

– Я ваще-то на службе и не собираюсь прыгать в Лаз.

– Ну про твою контору не надо, ладно? Ты уже в отпуске бессрочном до конца проверки.

– Если вы в курсе, то должны знать: завтра у меня вызов на допрос.

– Можешь забить. Они отстанут, в личное дело ляжет правильная резолюция.

– Даже так?

– У тебя тридцать семь официальных забросов в нулевку.

Подразумевалось: когда идешь в полную неизвестность. В уже разведанный мир у нас именовали инфильтрацией. По-простому – инфи.

– Будет еще один прыжок, какая разница?

– Для вашей шкуры абсолютно никакой. Чего ради обращаетесь к уволенному? У вас нет подчиненных?

– Уж так сложилось – прямо сейчас под рукой нет. Даже резерв нельзя пустить. Никого под рукой не имеется. А время поджимает.

Такое случается. Хотя пара человек всегда должна быть на Земле по инструкции, но то в разгоне, то далеко. Или вовсе в больнице. Помнится, однажды легенда нашей команды и настоящий профи угодил под машину на переходе. Насмерть. Человек умудрялся выходить из безнадежных ситуаций и мог рвать руками саблезубого тигра. На пустом месте погиб по вине пьяного водителя. Другого застрелили прямо на улице. Следаки перевернули весь город и выяснили совершенно точно, что обычная шпана. Мужик считал себя круче вареного яйца и таковым реально был. Но против пули не попрешь.

– Полагаешь, будь у меня иная возможность, стал бы обращаться? – На этот раз в тоне определенно сочился яд. Расстались мы нехорошо.

– Кто хоть?

– Курдюмов.

Ради обычного человека полковник не стал бы так просить. Значит, фамилия не простая. О, неужели?

– Это который нефть, химия и миллиардер?

– Вот именно. Дочка дура, ну что поделаешь. Поговоришь?

– Я за городом.

– А то не знаю. Жди. Скоро.

Я с недоумением посмотрел на трубку, издающую гудки.

– Оно тебе надо? – спросил Жора сочувствующе. – Не бедный вроде, чтобы наниматься с таким риском.

Слышать они с Майкой могли исключительно сказанное мной, но слишком давно знакомы. Да и чем занимался, для них не тайна.

– Мое умение – это самый важный капитал. Да и скучно сидеть на одном месте.

– Какая статистика возвращений для ваших? – резко спросила Майка. Пусть она вечно чем-то недовольна, но наше приемное родство для нее не пустой звук.

Я молча пожал плечами:

– Гораздо выше стандартной.