Выбор Роксаны Пауэлл - [39]
Джи Ди нахмурился.
— Не знаю, Дэн, но если студии нужны джунгли…
— Они там сами не знают, что им нужно, если честно, — отрезал Дэн. Вместо еще одних вонючих джунглей мы им выдадим абсолютно новое место действия. Ты сравнил это с чем-то вроде индейской драки, Джи Ди. О'кей, отснимем все так, будто собираемся сделать ковбойский фильм. Ты снял десятки таких, так что тебе и карты в руки.
— Такое мы сделать, конечно, можем, — согласился Джи Ди. — Но тебя могут и уволить за это. Не меня, я член профсоюза, а тебя и Рокси. Ты подумал о подобном итоге?
— Все время думаю. Но я-то знаю, что думать много опаснее, чем думать мало, по крайней мере в нашем бизнесе. Мы могли бы отправиться домой с неотснятыми пленками завтра, но на студии нам спасибо не скажут, а наорут за выброшенные на ветер деньги — отчитаться за поездку нам будет нечем. Учитывая здешнюю обстановку, задуманная эпопея вряд ли получится. Если же мы привезем какую-то чепуху, ее наверняка будет невозможно использовать. И как раз это верный путь к увольнению. А вот в куче отснятых бобин кое-что может оказаться ценным…
— Начинаю понимать, — медленно проговорила я. — Ты рассчитываешь взять их в тиски, полагая, что, если мы отснимем много материала, единственным выходом для студии, с учетом вложенных затрат, будет создание фильма на нашем материале.
— Верно. Дешевле будет закончить начатое, чем начинать что-то новое. И закончить с тобой, Рокси. Об этом мы позаботимся. Мы будем снимать тебя в каждой возможной сцене, во всех возможных настроениях, в любом действии. Мы сделаем так, что женщина-тигр превратится в домашнюю кошечку. — Дэн развел руками. — Ну как, детки, хотите играть в моем саду?
Мы хотели. Собственно, что мы теряли? График предписывал нам покинуть Гурроч-Вейл на следующий день. В сложившейся ситуации нам оставалось либо следовать плану Дэна, либо возвращаться домой с пустыми руками. Последний вариант вроде надежнее, но все мы были игроками. Нельзя не быть игроком, если ты занят в индустрии развлечений. Нас могли как уволить за самоуправство, так и превратить в героев. Степень риска была высока, но высока была и ставка вероятного успеха.
Джи Ди, скорее всего, согласился с идеей Дэна больше ради меня, нежели из-за перспективы возможной удачи, хотя я видела, что смелость замысла Дэна захватила его воображение. Лично он не рисковал ничем, как бы дело ни обернулось. Вспомнив о его ране, я предложила, чтобы съемку вел Нордж, но Джи Ди и слышать об этом не захотел.
Он даже настаивал, чтобы Нордж вообще не принимал участия в деле, так как после всего происшедшего просто не желал работать с ним.
Мы были готовы приступить к съемкам, а Керк все не возвращался. Наши сомнения относительно того, следует ли нам сообщить ему о наших планах, в конце концов разрешились тем, что это не имеет большого значения, — ведь мы не собирались выходить за пределы усадьбы, а время торопило нас. Но мы ошиблись.
Наш энтузиазм быстро подвигал дело вперед, и вскоре все сцены с моим участием возле бунгало были отсняты. Джи Ди предложил поработать в каучуковой роще. Мы загрузили все необходимое в джип и отправились туда.
Переходя от одной придуманной сцены к другой с воодушевлением, присущим скорее кинолюбителю-энтузиасту на пикнике, чем троим битым профессионалам, мы незаметно для себя потеряли ориентацию. В общем-то, это было предсказуемо в условиях окружающего нас однообразия в виде ровных рядов гевей и при присутствии по причине послеполуденной сиесты рабочих.
Дэн сдержал свое слово: камера была постоянно нацелена на меня. Я то бежала на камеру, то убегала от нее, я влезала на дерево и спускалась с него, падала на землю и поднималась. Это продолжалось до тех пор, пока я не взмокла от пота и не задышала как после марафонского бега. Наконец и сам Джи Ди объявил, что больше он снимать не в состоянии.
Спотыкаясь от усталости, я пошла к месту стоянки джипа, оставив мужчин собирать аппаратуру. По пути заметила огромную поляну диких роз и, влекомая ностальгическим желанием ощутить их аромат, свернула к ним. В результате я оказалась вне поля зрения своих друзей. Это было глупо, конечно, но все мое внимание сконцентрировалось на цветах, которые я собиралась сорвать и прикрепить к своему…
Что-то мягкое и липкое, похожее на прочную сеть, неожиданно окутало меня сверху. Мне показалось, что я попала в паутину гигантского паука. Вот паучьи лапы обхватили меня, а одна, грязная и зловонная, стиснула мой рот, не дав мне крикнуть. Охваченная ужасом, я стала бороться с неистовством плененной мухи. Удар по голове заставил меня прекратить сопротивление…
Глава 17
Странная мысль о гигантском пауке настолько овладела мною, что я, перед тем как открыть глаза, была почти уверена, что нахожусь в огромном гнезде. Этому кошмару способствовало и то, что я все еще была опутана чем-то непонятным, принятым мною за паутину. В следующее мгновение я поняла, что меня связали веревкой, а паутина не что иное, как обыкновенная рыболовная сеть. Сделав это утешающее открытие, мой мозг смог работать более рационально, и я осмотрела место своего заключения.
Опасные приключения, утонченная эротика, неуловимые террористы и яркие краски джунглей служат фоном захватывающей истории о молодой голливудской звезде Роксане Пауэлл, которую страстная любовь настигает там, где она меньше всего ожидала ее встретить.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.