Выбор ксари - [96]

— Как только Ранион связался со мной, я ваши вещи перевез к себе, — пожал плечами недоумевающий болотный тролль. Вопросы Лайтнинг периодически задавал странные. Не иначе как брезгует рубашку и штаны Раниона надевать. Своих шмоток захотелось. — Твои слуги очень понятливые, они мигом собрали сумки и передали моим людям. А это какое отношение имеет к делу? Уж порты-то я тебе нашел бы. Даже, быть может, неношеные. Что ты переживаешь? По-моему, это не самый принципиальный вопрос.

— Ты не понимаешь! — Адольф с удивлением заметил, что Дерри злится. Так, как обычно злится, если не в силах что-то предотвратить и изменить. — Если у Стика есть хоть что-то, что подтвердит его личность и статус, то он точно никого не звал на помощь. В лучшем случае сообщил в местную стражу, которая ни за что не поторопится приехать. Но скорее всего и на это не стал терять время.

— Это еще почему?

— Герцог Нарайский, — прошипел Лайтнинг, как будто это могло что-либо объяснить, — понимаешь, он официальный представитель власти. Стикур привык, что перед ним открываются любые двери. Он — закон, даже не носитель закона, он — сам закон. Его слово не подвергается сомнению. Он решил, что если придет к Денису открыто и потребует вернуть Ольгу, пригрозив, что в следующий раз вернется с официальными властями, то никто ему мешать не будет.

— Идиот! — завопил Адольф. — Он что, не понял, что даже для нас Денис — мелкая крыса, засевшая в мешках с мукой.

— Не идиот — аристократ, — не согласился Дерри. — Стик свято уверен, что в городе, в столице, где городская стража стоит на каждом углу, ему ничего не угрожает. Наш герцог искренне считает, что с ним связываться не будут, чтобы не нажить себе проблем. Так что давайте не будем медлить. Мне нужно одеться, и срочно отправляемся в гости к Денису. Адольф, я думаю, людьми ты нам поможешь. Льрисса, прости, прощального ужина не выйдет. Нужно вызволять девушку.

— Я с вами, — немедленно отозвалась вампирша, мучительно соображая, в какое бы безопасное место пристроить «Кровь». — Если бы не Анет, то меня бы не было в живых, а мой народ очень скоро накрыло бы безумие. Я не могу вам не помочь. К тому же мне не нравится, когда мужики обижают женщин.

— А когда наоборот? — не смог сдержаться Дерри.

— А наоборот бывает даже интересно, — сверкнула хищной улыбкой красавица и почему-то покосилась в сторону покрасневшего следящего.

— Я думал, ты спешишь? — перестал усмехаться Лайтнинг. — Если у тебя долг перед народом, я не могу тебя задерживать.

— Спешу, но камень при мне, а значит, все нормально. Еще день погоды не сделает. Проблемы начались бы месяца через три.

— Почему?

— Странный ты, ксари! — хмыкнула Льрисса, так и не решив, что делать с артефактом. — То бежишь сломя голову и вопишь, что времени нет, то готов разинув рот слушать вампирские легенды. Ты уж определись, что тебе важнее.

— Каркал! Ты, безусловно, права, но потом, когда мы все же организуем этот клятый прощальный ужин, ты мне расскажешь!

— Уверен, что достоин?

— Ну не я, так Анет, — не смутился Лайтнинг. Когда еще представится возможность узнать секреты вампиров?

— А Анет и так знает.

— Вот ведь какие вы! — в сердцах бросил ксари и повернулся, чтобы уйти.

Все пошло не так, как нужно. С самого начала. Прав Ранион, как ни печально, но прав. Глупо было пороть горячку, получилось только хуже. И Ольге не помог, и сам влетел.

Неприятности начались с того момента, как следящий отказался выпускать его из дома до прихода Адольфа. Будто у него или заносчивого болотного тролля есть на это право? Да кто они такие, чтобы что-то запрещать герцогу Нарайскому? Пришлось изворачиваться, хитрить совершенно не подобающим аристократу образом и, как ни печально, подло вырубать своего охранника. Дальше тоже все пошло не по плану: Стикур предполагал, что имя герцога Нарайского хоть что-нибудь стоит, оказалось, что нет. Для этих людей слова «закон» просто не существует. Как только Лайтнинг мог существовать в подобном обществе столько лет? Это стая, в которой выживает лишь сильнейший, впрочем, и высшее общество — такая же стая. Только вот Стик привык быть одним из вожаков, которого боялись и уважали. Демонстрация силы давно уже была не нужна, обычно хватало имени и слов, но не здесь. Его скрутили, словно подзаборную шавку, не обращая внимания на регалии и угрозы расправы, и утащили в подвал дома. Только тогда парень понял, насколько все серьезно: выпускать обратно его не собирались. Поэтому охранников Дениса и не волновал его статус, хоть герцог, хоть граф, хоть сам Корвин Арм-Дамашский — без разницы. Нет человека — нет проблемы.

Стикур осторожно приоткрыл заплывшие глаза и попытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Не получилось, то ли в камере было слишком темно, то ли опухшие веки не хотели приподниматься. Связанных над головой рук герцог практически не чувствовал, только какой-то жуткий огненный сгусток от локтей до того места, где по идее должны быть запястья и кисти. Все тело болело, значит, по крайней мере, он был жив. Били Стика долго и со вкусом, потом, кажется, не только били, но подробности истязаний он не запомнил. В память врезалось только надменное лицо Дениса, огонь и обещание, что он, Стикур, еще будет кричать и молить о пощаде. Герцог только плюнул в нахальную физиономию, не подозревая, насколько бывший жених рыжей прав. Ненавидя себя за слабость, Стик орал и просил о пощаде, а потом привели Олю и заставили смотреть. От этого унижение было значительно сильнее. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, только вот мольбы и обещания сделать все ради его спасения он слышал. Уши заткнуть случая не подвернулось.