Выбор Кота - [32]

Она старалась не смотреть на него, перекладывая одеяла и циновки.

— Как это?

Объясню, когда отдохну, а ты — протрезвеешь. Сейчас я слишком устала.

— Ну хотя бы намекни.

— Нет. А то ты, когда придешь в норму, обо всем забудешь. — Она заворочалась на постели. — Бр-р-р, я часами ждала, пока ты выберешься из этого подвала. Что ты им скажешь завтра? Я заметила, ты не спрашивал ничьих советов.

Валентайн потер выросшую за ночь щетину.

— Они заклеймили меня как пораженца. Я думал о том, чтобы оправдаться. Беку пришлось бы держать ответ, и у меня есть к нему парочка вопросов.

Смоки высунула ноги из-под одеяла.

— Сделай милость, Валентайн, уйди в отставку. Просто уйди. На свете есть кое-что поважнее твоего самолюбия.

— Минутку, леди. С чего это вы вздумали говорить со мной в таком тоне? Я был Волком четыре года. И не вижу ничего общего между вашими интересами и моим выбором.

— Давай спать, Валентайн. Завтра поговорим. И, будь уверен, я сама задаю себе те же вопросы.

— Задаешь вопросы и даже не сказала своего имени.

— Дювалье. Алиса Дювалье.

— Я ценю твою помощь, Дювалье. Мне ведь так и не удалось тебя как следует отблагодарить. — Он наклонился вперед и дотронулся до ее плеча.

— Не искушай судьбу.

Упертая сучка…

— Я хочу сказать, тогда, в Оклахоме. Ты спасла…

— Котам нужно спать. Спокойной ночи, Валентайн.

Подумаешь, недотрога.

Растроенный, Валентайн укутался в одеяло и позволил винным парам себя усыпить. Он повернулся спиной к огню, и ему казалось, будто он — на дне каноэ, плывущего в белой воде. Дым выходил из-за заслонок ровными ритмичными порциями, и, засыпая, Валентайн отметил, что он с дымом дышит в унисон.

За последний год Валентайн лишь пару раз пробовал настоящий кофе. Поэтому он мгновенно проснулся, почуяв аромат напитка, заваренного Дювалье в алюминиевом кофейнике на разведенном костре.

Она увидела, что он поднял голову.

— Я так и думала, что немного кофе тебе не повредит. Хорошо, что ты не из тех пьяниц, которых тошнит по утрам.

Язык Валентайна реагировал на вкус так же быстро, как хвост скунса на опасность.

— Еще слишком рано. Это не может быть кофе.

— Не удивляйся, я его вынесла из КЗ. Вот, бери чашку.

Алиса налила ему изрядную порцию кофе в поцарапанную пластмассовую кружку. Валентайн сомневался, что сможет ее осилить, однако сделал осторожный, чтобы не обжечься, глоток.

От бодрящего утреннего кофе ему сразу стало легче.

— Ты когда-нибудь читала детективные романы? — спросил он.

Она покачала головой:

— С этими постоянными перемещениями… Я рада, когда удается почитать хотя бы старую инструкцию к посудомоечной машине.

— Это такие "Истории про отличных ребят, которые расследуют убийства. Они всегда находят ключ к разгадке, который, кроме них, никто не заметил, а в конце все объясняют нам, простым идиотам. Когда начинаешь это читать, просто не оторваться.

— И что?

— Дело в том, что я сейчас чувствую себя таким идиотом, который ждет, чтобы ему все разложили по полочкам.

Кошка помешала что-то на сковородке и потянулась за курткой.

— В твоем личном досье сказано, что ты хорошо начитан. А у меня с этим проблема, никак не могу отыскать кое-какие сведения. Возможно, вместе мы сумеем разобраться.

Она пристально посмотрела на него, но больше ничего не сказала.

Валентайну было не по себе — болела голова и слегка тошнило. Больше всего ему хотелось проваляться хотя бы полдня в постели, как он обычно делал в Миннесоте, где было нечем заняться, кроме как коротать за чтением короткие зимние дни и длинные ночи.

Она разбила в сковородку пару яиц, и они тут же зашипели в горячем жиру. Ее лицо с тонкими чертами было сосредоточенно, пока она переворачивала яичницу лопаткой без ручки.

— Не вздумай привыкать. Даже не знаю, почему я это делаю — просто потому, что жалею, или потому, что сама знаю, что такое похмелье. Хлеб, кажется, немного заплесневел, зато яйца — свежие, я их стащила сегодня утром у добропорядочных жителей Монтгомери. Единственный ходовой товар, который У меня сейчас имеется, — это кофе, но я не собираюсь тратить его попусту. Кроме того, я не хочу раскрывать свое присутствие. У меня только одна тарелка, поэтому, если не возражаешь, буду есть со сковородки.

Дювалье протянула ему наскоро приготовленную яичницу и горбушку подернутого плесенью хлеба. Валентайн съел завтрак, подобрав остатки яйца хлебом.

— Спасибо, очень вкусно.

— Тоже так любишь? — улыбнулась она, макая свой хлеб в яичный желток. — Ладно, как тебе рассказывать: с этого момента — назад или с самого начала?

— Вряд ли я сейчас в состоянии думать задом наперед. Так что начинай с начала.

— Все, в общем, просто. Я читала твои отчеты и нашла в них кое-что интересное. Четыре года назад, сразу после посвящения в Волки, ты проходил стажировку и наткнулся на Жнецов, которые охотились за Котом в дельте реки Язу.

— Да, тогда я впервые увидел знак «ломаного креста».

— Поначалу мы не обратили на него внимания, сочтя за еще одну клику куриан. Иногда они используют разные символы, чтобы обозначить свои жилища, кланы или то, что можно назвать «курианской группировкой». — Она сверилась с тонкой записной книжкой в кожаной обложке, как официант (он это видел однажды в Чикаго) — со списком заказов. — В то лето, когда ты перестал прятаться в Висконсине, один из фермеров, с которым мы сотрудничали, не вышел на связь. Это было небольшое частное владение — пара ложбин в горах Смоки. Разведчики нашли на фермах Новой Англии захоронения полицаев. И несколько братских могил. Что касается полицаев, то на их форме были обнаружены «ломаные кресты». Мне сказали, что они еще называются свастикой. С тех пор Коты были настороже, и время от времени такие полицаи стали им попадаться по всей стране. То есть этот символ не обозначал какую-то одну, региональную, группу куриан. В Мискатонике есть версия, что куриане скрестили квислингов со Жнецами и вывели новую разновидность — специализированную боевую породу живых существ.