Выбирая жизнь - [7]

Непоседливый яркий зайчик ласково коснулся моего лица, прогоняя негу сна. Было непривычно хорошо и легко. Я зажмурилась, когда солнечный паршивец прошелся по моим векам, и блаженно потянулась, открыла глаза и… встретилась взглядом с полыхающими синим пламенем глазами. Князь лежал на боку, оперев голову на руку. Громадный, как сизая скала, охраняющая Оттару, притягательный, как воздух, и манящий, как море в жаркий полдень.

— С пробуждением, княгиня — хриплым, чарующим голосом произнес он — Выспалась?

Не в силах удержаться, моя рука заскользила по его груди. Он замер, казалось, забыв, как дышать.

— Княгиня, не играй со мной. — попросил он, перехватывая мою руку, и поднес к губам. Жаркие губы прошлись по моему запястью. И последние барьеры рухнули.

Еще не любовь, но уже близко, мой князь. Мы с тобой ходим по краю, по самой кромке.

— Кто сказал, что я играю, — выдохнула я.

Мои глаза не успевают уловить его движение, но он всей массой нависает надо мной.

— Если хочешь меня остановить, лучше сделай это сейчас, Луноликая, потом будет поздно.

Желание осязаемой волной окутывает его тело, ярким огнем пылая в глазах. Черные зрачки расширены настолько, что голубая радужка исчезла бесследно. Животный голод плескался в воздухе, заставляя меня дрожать от желания. И у него достает силы воли, наплевав на все, дать мне последний шанс, чтобы быть уверенным в моей доброй воле. Я знаю, стоит мне произнести НЕТ, и он уйдет. Ему хватит силы воли. Пока. Пока я не сказала ДА.

Вместо слов мои руки обвивают его за шею, притягивая к себе, а губы дарят поцелуй. Даааа… шепчу я, захлебываясь во взрывной волне его ответной ласки. Плотина цивилизованности и сдержанности князя рухнула под цунами выплеснувшейся на поверхность страсти. Сильные мускулистые руки находят самые потаенные места на моем теле, заставляя крики страсти срываться с губ. На смену рукам приходят губы, и яростный стон, больше похожий на рык вырывается из его губ.

— Кай…. — полустон, полувздох срывается с моих губ, когда он медленно входит в меня. Большой, горячий и твердый как камень. Мгновенная боль, которая тут же сменяется жаркой волной удовольствия, и я успеваю уловить удивление в его глазах, которые тут же затянуло омутом страсти.

Отброшены в сторону и канули в лету моя нерешительность и осторожность князя.

Мы больше не в силах себя контролировать. Ни он, ни я. Его движения убыстряются, и он все более яростно вонзается в меня. И я кричу. От наплыва эмоций, которые мощной волною пронзают меня. Потому что не могу иначе. Не кричать в этот момент для меня все равно что не дышать.

— Стелла, — рыча, выдохнул он за мгновение до того как наслаждение миллиардами ярких оргазмов взорвало нас, и я познала рай на земле.

*****

Баронесса Маринталь находилась в состоянии неконтролируемого бешенства. Фурией носилась она по своим покоям, с разметавшимися по точеным плечам длинными, темными волосами, сверкая бледно-голубыми глазами. Личная камеристка ее милости со сноровкой, оттачиваемой годами, и непроницаемым выражением лица ловко увернулась от прицельно брошенного в дверь блюда из безумно дорогого соррского фарфора, не расплескав при этом при одной капли любимого травяного чая госпожи.

Подобные вспышки не были редкостью и могли быть спровоцированы чем угодно. Но в данном случае все слуги прекрасно знали причину. Князь.

Князь, который вот уже четвертые сутки не покидал спальню, уединившись там со своей молодой супругой. На две попытки прервать идиллию он реагировал крайне неестественно для привыкших за многие годы к вежливости и терпению государя, а именно рычанием и обещаниями самых лютых казней для любого, кто осмелится еще раз ворваться в княжеские покои. При этом, по словам очевидцев, за спиной князя раздавалось тихое хихиканье княгини, и дверь с треском захлопывалась.

Князь, который с момента свадьбы удостоил высокородную баронессу лишь мимолетным взглядом, и то вскользь. На ее недвусмысленные намеки и приглашения он не реагировал совершенно.

— Да кто она такая??? — прошипела сквозь зубы баронесса. — Я! Я! Должна была стать княгиней, а не эта безродная выскочка!

— О боги, сколько эмоций, Марисса, — насмешливо произнес знакомый голос. Баронесса резко обернулась. Ну да! Конечно! Кто бы еще мог незаметно проскользнуть в ее покои, минуя слуг и охрану? Только один иоланей был способен на это.

— Герцог Вэллиант, — скривилась баронесса. — Вас откуда черти принесли? И почему в мои покои, осмелюсь спросить?

— Баронесса, в ваших покоях, как всегда, самые забавные представления во всем княжестве. — сверкнув обаятельной улыбкой, улыбнулся первый балагур и повеса Оттара. И на лету поймал брошенную баронессой вазу и аккуратно поставил ее на пол.

— Нервы надо беречь, несравненная. Не далее как месяц назад главный лекарь его светлости открыл секрет, что нервные клетки не восстанавливаются. — уточнил герцог, с усмешкой прервав полет очередного предмета из соррского гарнитура.

— Убирайтесь! — взвизгнула баронесса.

— Сей момент! — согласился герцог, — Но только после этого. Он неуловимым движением преодолел разделяющие их метры и впился в сочные губы Марисы. Первые несколько секунд баронесса опешила от подобной наглости, но, мгновенно придя в себя, начала яростно отбиваться от нахала. Но герцог держал крепко, и Марисса с удивлением констатировала, что у герцога на удивление быстрая реакция и стальные мышцы. Это немного не вязалось с образом вечного гуляки. Но мысль, не успев оформиться, тут же растаяла под натиском опытных губ Вэллиана. И баронесса сдалась, с не меньшей яростью и страстью отвечая на поцелуй.