Выбирая тебя - [8]

– Я знаю, что уже порядком тебе надоел, но…

Я вздохнула и опустилась на одно колено. Пришлось дернуть за молнию несколько раз, прежде чем она поддалась и расстегнулась, обнажая его бледную спину и плечи.

– Спасибо.

Я ожидала увидеть на его лице саркастичную ухмылку, но, к моему удивлению, оно выражало только неподдельную благодарность.

– Ага. Всегда пожалуйста.

Уайт высвободился из верхней части гидрокостюма, и, хотя я старалась не смотреть, было сложно не заметить, как с движением под его кожей перекатываются и напрягаются мышцы. Он не был большим и крепким, как Бен, но на его теле не было ни грамма жира. Я могла бы пересчитать кубики на его животе. Не то чтобы мне хотелось это делать. Я отвернулась и вытерла ладони о бедра, почувствовав укол совести, но быстро отмахнулась от этого ощущения. Просто заметила очевидную вещь – это же не преступление. Кроме того, этот парень отличался невероятно отталкивающим поведением.

По пляжу прошелся сильный порыв ветра, и Уайт прикрыл глаза рукой, пытаясь защитить их от песка.

– Боже мой, мне кажется, я еще ни разу в жизни так не замерзал.

– Тебе повезло, что у тебя нет гипотермии.

Он обернул плед вокруг верхней части своего тела и, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Может, и есть. Я никак не могу перестать стучать зубами, – он поднял бровь. – Разве при гипотермии не нужно согреваться друг о друга?

Я покачала головой.

– Я смотрю, ты все никак не уймешься?

Он одарил меня не-такой-уж-невинной улыбкой.

Порывшись в рюкзаке, я достала свою любимую черную вязаную шапку, которую когда-то конфисковала у Бена во время посиделок на пляже. Сперва он был недоволен, но после того как я ее надела, сказал, что на мне она смотрится куда лучше, чем на нем. Мы начали целоваться, и он так и не попросил вернуть ему шапку.

– Держи. Можешь надеть шапку, но имей в виду, что я не отдаю ее тебе насовсем.

Я быстро натянула шапку ему на голову, чтобы не успеть передумать. Он был всего на полголовы выше меня, так что мне не пришлось вставать на цыпочки, как в случае с Беном.

Он натянул шапку до ушей и еще глубже закутался в плед: теперь бледная луна освещала только его лицо.

Мы еще немного постояли в полной тишине, и постепенно его перестало трясти. Глядя на меня, он усмехнулся, и я вдруг поняла, что он привык с легкостью очаровывать окружающих.

– Ты уже спасла мне жизнь, но могу ли я осмелиться на еще одну просьбу? Может, ты подвезешь меня до моей машины или хотя бы до каких-нибудь признаков цивилизации? Я полагаю, у тебя есть какой-то транспорт.

Я подняла свой фонарь между нами, и он снова улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Я не могу оставить тебя здесь, потому что ты замерзнешь до смерти. Похоже, у меня нет выбора, – сказала я, поджав губы.

Он выдержал мой недовольный взгляд, не отводя глаз.

– Вот видишь… ты уже начинаешь ко мне привыкать. А что насчет этого? – он снова пнул свой каяк.

– Я довезу тебя до машины, и ты сможешь за ним вернуться. Я уверена, что за это время с ним ничего не случится.

– Даже если его здесь уже не будет, мне все равно. Это оказалось не так весело, как я думал. К тому же, он, похоже, протекает.

– Звучит так, словно это не твой каяк.

Я развернулась на пятках и направилась к тропе. Он быстро поравнялся со мной и пошел рядом, не отставая.

– Он достался мне вместе с домом. Я нашел его в сарае для инструментов.

Я резко затормозила.

– Ты здесь живешь?

Он тоже остановился, кутаясь в плед, и озадаченно склонил голову набок.

– Не совсем. Я живу на Окракоке. Вот только никто не предупреждал меня, что здесь будет так чертовски холодно.

Мой разум пытался осознать его слова. Этот самоуверенный и высокомерный незнакомец, который сравнил меня с лошадью, был моим соседом. Неважно, где именно находился его дом: Окракок был таким маленьким островком, что всем приходилось жить близко друг к другу.

Я заставила себя выйти из оцепенения, потому что больше нельзя было терять здесь время.

– Можешь стоять здесь и рассуждать о погоде, сколько влезет, но мне нужно успеть на паром. Если ты идешь со мной, то пошевеливайся.

Судя по всему, мой резкий тон ничуть его не задел.

– А ты всегда вот так людьми командуешь?

– Не знаю. Обычно я не тусуюсь с теми, кому хватает ума устраивать ночные заплывы на каяке.

– Ауч. Да ты за словом в карман не лезешь, милая.

– Милая? Серьезно? – я изобразила театральное возмущение. Здесь, в Каролине, обычно говорили «сладкая» или «дорогуша», но из уст Уайта это прозвучало странно и непривычно. – И что, техасские девушки на это ведутся?

Он ухмыльнулся, словно акула в аквариуме, полном рыбы.

– Еще никто не жаловался.

– Что ж, похоже, у тебя дела идут просто отлично, но на будущее… – я снова начала идти. – Я тебе не «милая».

– Хорошо, я это запомню… на будущее.

Краем глаза я заметила, как он усмехнулся мне в спину. Он смеялся надо мной. Я подняла подбородок повыше и продолжила идти вперед.

– Итак, Мер, что ты вообще тут забыла? Встречалась с кем-то?

– Нет, – я ускорила шаг. – С чего ты взял?

– Не знаю. Может, потому, что ты сидела на пледе посреди ночного пляжа и играла на губной гармошке. Довольно романтичная картина.