Вячик Слонимиров и его путешествие в непонятное - [28]
Нет, они бы не посмели, подбадривал себя Вячик, имея в виду непонятно кого — Саддама, Ким Чен Ира, Муамара Каддафи или Сарафанова с Гульнарой? Сейчас я найду выход, и разумное рациональное объяснение найдется само собой! Таким образом, разговаривая сам с собой, Вячик обследовал сарафановские залы и комнаты, пока, неожиданно, не уперся в глухую, недавно оштукатуренную стену, перегородившую коридор, точно так же, как давешний шкаф, только в глубине сарафановской половины. Вячик попытался было подвинуть неожиданно возникшее препятствие плечом. Разумеется, стенка была из бетона, а штукатурка сырой, пачкала пальцы и одежду. «Проход закрыт, ведутся работы!» — табличка, привешенная на гвозде, не оставляла, что называется, ни малейшего шанса. Опять захотелось в Скандинавию.
Ну не в Скандинавию, положим, хотя бы в метро, где четко обозначено «Выход в город». Вячик признался себе, что ему легче было бы поверить в реальность начала третьей мировой войны. Опять безысходность! Лучше бы уж действительно крылатой ракетой жахнули, думал он, выбираясь с сарафановской половины. В этот момент ему действительно казалось, что лучше смерть, чем возвращение в постылые коридоры и залы.
Был бы пистолет, застрелился. Была бы финка — сделал бы харакири. Что-то делают Коша с Пицункером? Наверняка, всю ночь занимались лямур-де-труа (с Наташей), пили вино, покуривали марихуану и потешались над его, Вячика, незадачливостью. Эротический вечер втроем, конечно, гораздо увлекательнее, чем такой же вечер вдвоем, и уж точно, разительным образом отличается от эротического вечера в одиночку. Вот выберусь отсюда, куплю «Стингер» и заявлюсь к вам в гадский Ривердейл! Попляшете тогда, узнаете, кто пассивный педераст, а кто, наоборот, молодец. Два «Стингера» куплю! Или, как Ван Гог, отрежу себе ухо и вышлю вам по почте, наложенным платежом!
Полноте ребячиться. Вячик брел обратно. Сарафанов сидел на прежнем месте, щебетал по телефону. И Хабибуллин поджидал там же, где его оставили.
— Ты куда свинтил, уважаемый? Даже «до свиданья» не сказал, — обратился к нему татарин.
— Просто хотел кое-что проверить. Что, осмотрелся?
— Здесь вроде бы побогаче, чем там, — заметил Хабибуллин.
На стороне Сарафанова, действительно, было больше так называемых хороших вещей. Но и они находились в беспорядке: завалы в углах, полки, коробки и ящики.
— Сейчас мы находимся на половине моего соседа. А за стеной моя комната, пытаясь сохранять хладнокровие, Вячик продолжил знакомить Хабибуллина с обстановкой.
Хабибуллин не слушал Вячика. Его заинтересовал стол, покрытый бархатной скатертью.
— Ты чего?
— Щас. Мысля одна имеется. Ты говоришь — мьюзиум ничейный? — обратился он к Вячику, заинтересованно заглядывая в глаза.
— Условно говоря — да…
— Короче, хозяина нет, так? — продолжал новенький.
— Так, — Вячик начинал понимать, куда он клонит. — Куда ж ты все это унесешь?…
— Куда унесу — не твоего ума дело. Домой заберу, — Хабибуллин так же исподлобья посмотрел на Вячика и с мешком двинулся в глубину территории Сарафанова.
Так, думал Вячик, я только что выступил в роли хозяина, не прошло и суток с момента диалога с Сарафановым, непосредственно после утреннего пробуждения. Сюжетный круг, таким образом, замкнулся. Вячик неплохо справился с ролью экскурсовода, и если признать, что жизнь имитирует искусство, означает ли это, что Сарафанов больше не нужен (в плане драматургии) и может, хотя бы чисто теоретически, сойти со сцены? И если да, то куда? В этом, собственно, и заключался главный вопрос. Откуда-то сзади снова раздался шум и грохот, но это не было звуком очередного возмущения, там как будто передвигали что-то громоздкое, старый секретер или диван. Вячик поспешил в направлении грохота.
Как и предполагалось, источником шума был татарин. Он все больше распалялся, и хотя был очень занят, при появлении Вячика насторожился. В руках у него была доска от старинного секретера. Из нее торчали, покрытые ржавым налетом, будто бархатные, гвозди.
— Ну как дела? — поинтересовался Вячик. — Паразитируешь помаленьку?
— Нормально, — отозвался Хабибуллин. Он подтянул к себе два узла и неожиданно застенчиво добавил: — Вот, картинку решил прихватить… — Он развернул пейзаж к Вячику.
В это время где-то далеко снова загрохотало. Вячик хмыкнул. Хабибуллин перегнулся и посмотрел на картину сверху. На картинке ничего не было, только гладкая поверхность хорошего холста, натянутого на подрамник. Татарин аж вытаращил глаза: «Здесь же домик был и березка!» Он посмотрел вниз, будто пейзаж мог сползти и оказаться на полу.
— Это у них тут такие шуточки, типа скелета и кобры, — сказал Вячик.
Тут с половины Сарафанова донеслись возня, крики и ругань.
— Минуточку! Я протестую! — вопил Сарафанов.
«Ага, — не без злорадства подумал Вячик, — хозяин вылез из сортира. Получи сюрпризик!»
В сарафановском секторе конфронтация, похоже, принимала крутой оборот.
— Прекратить мародерство! — донесся до Вячика злобный визг Сарафанова и более низкий, напористый голос Хабибуллина в ответ:
— Твое беру? Дедушка завещание оставил? Отлезь!
Снова послышались грохот, ругательства и шум борьбы, затем истошный вопль Сарафанова и звук падающего тела. Однако еще через секунду шум скандала стих так же внезапно, как и возник. Теперь, наверное, Хабибуллин сидит и пытается понять, почему отсюда нет выхода, а Сарафанов в занудной манере пытается ему это объяснить.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
Человек так устроен, что не может жить без каких-то рамок и границ — территориальных, духовных, жанровых. Но на самом деле — где-то глубоко внутри себя — мы все свободны, мы — творцы бесконечных миров. В сборнике опубликованы тексты очень разных авторов. После их прочтения хочется создавать нечто подобное самому. И такая реакция — лучшая награда для любого писателя.
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Небольшая фантастическая повесь. Дневнеки, интервью, воспоминания людей, ставших свидетелями и участниками событий, произошедших в небольшом научном городке, после того, как некоторые жители стали обладателями экстрасенсорных способностей.
Сказки, легенды и рассказы по мотивам онлайн-игры. Вообще, друзья говорят, что стихи у меня получаются гораздо лучше. Но я всё-таки решилась собрать все мои сочинения в одну книгу и опубликовать.