Вы в восторге от меня - [10]

— В общем, да, — ответил Эрик.

— Ладно, тогда позвоню в другой раз. — Серена была разочарована. — И знаешь, я хотела бы подъехать к тебе. Как насчет следующих выходпых?

— Договорились. — Эрик зевнул.

— Ну пока, — сказала Серена и положила трубку.

Она вылезла из-под одеяла, встала с кровати и пошла в ванную. Взглянула на собственное отражение в зеркале. Ее серые пижамные шорты были растянуты, кофта вся перекручена и съехала с правого плеча. Волосы на затылке примяты, на щеке засохла слюнка. И даже в таком виде она была хороша.

— Фу, толстая! — сказала Серена и показала язык собственному отражению. Взяла зубную щетку и начала медленно чистить зубы.

Сейчас она думала про Эрика. Вот он, например, уйму времени проводит на вечеринках, но умудрился вполне прилично закончить школу-пансион, а сейчас поступил в университет. Эрик был хорошим сыном. Серена — никудышной дочерью. Ну почему все так?

Серена нахмурила бровки и начала тщательно чистить коренные зубы. Ну ладно, допустим, ее выгнали из школы-пансиона, отметки у нее середняк, единственный ее успех, которого она добилась по программе расширенного обучения, — это дурацкий фильм, снятый ею для кинофестиваля, который проводила школа «Констанс Биллар». Но она докажет всем, что не такая уж она никчемная. Вот возьмет и поступит в Университет Брауна. Пусть все увидят, что она тоже кое-что значит.

Это была неправда, что Серена ничего из себя не представляла. Она была приметной девушкой. Отчего многие ее терпеть не могли. Серене ничего такого и делать-то не нужно, чтобы обратить на себя внимание, никаких усилий прикладывать — она сияла как звездочка среди всех остальных.

Серена сплюнула пасту в раковину.

Да, она обязательно поедет в выходные в Браун, пусть это и далеко. Может, ей повезет. Она вообще везучая.

Счастливчик с Вест-Сайда и его бедная сестра

— У, страшилище, — прошептала Дженни Хамфри, обращаясь к собственному отражению в зеркале.

Она задержала дыхание и попыталась выпятить свой живот: хотела убедиться, что все-таки ее грудь не такая большая. Увы, для девятиклассницы она была слишком грудастой. Ее розовая ночная рубашка до колен топорщилась, как сарафан, прикрывая выпяченный живот и короткие худые ноги. Бедная Дженни, она росла не вверх, а вширь. Не то что старшеклассница Серена Вудсен, которую Дженни просто боготворила. А грудь Дженни вообще лишала ее всякой надежды хоть отдаленно приблизиться к желанному облику. Да, грудь была отравой всей ее жизни.

Дженни сняла через голову ночнушку. Ей хотелось примерить черный бесшовный топ, купленный накануне в молодежном магазине «Город и одежда». Дженни натянула его, расправила и взглянула на себя в зеркало. У-у… Вместо двух больших грудей получилась одна огромная грудь посередине. Уродство.

Дженни зачесала свои темные кудрявые волосы за уши и с отвращением отвернулась от зеркала. Надела спортивные брюки школы «Констанс Биллар» и отправилась на кухню пить чай. Из своей комнаты появился старший брат Дэн. По утрам он обычно пугал своей внешностью: волосы торчком, глаза затуманенные. Но сегодня утром взор его был светел и ясен, словно он всю ночь глушил кофе.

— Ну, как дела? — спросила Дженни, когда они оба вошли в кухню.

Дэн насыпал в чашку пару ложек растворимого кофе, включил кран с горячей водой, подставил чашку. Он молча стоял у раковины, в задумчивости помешивая кофе, наблюдая, как коричневая пенка пузырится у краев чашки.

— Я же знаю, что вчера ты встречался с Сереной. Ну, рассказывай… — Дженни в нетерпении скрестила руки на груди. — Это было здорово? Как она была одета? Чем вы занимались? Что она говорила?

Дэн молча отхлебнул кофе. Он знал, что Дженни восторгалась Сереной, и ему захотелось помучить сестренку.

— Ну же, давай рассказывай! Как прошел вечер? Что вы делали?

Дэн пожал плечами:

— Ели мороженое.

Дженни подбоченилась:

— Ну конечно. И это называется свидание.

Дэн улыбнулся. Ему было смешно, что Дженни злится: он дорожил каждой минутой воспоминаний о вчерашнем дне. Это было слишком сокровенным, чтобы делиться с сестрой. Например, как они сидели с Сереной на ступеньках возле музея и целовались. Он даже успел написать стихотворение, чтобы продлить те счастливые мгновения. Оно называлось «Упоение».

— А еще? Что еще у вас было? Что она говорила? — не отставала Дженни.

Дэн подлил в чашку горячей воды из-под крана.

— Ну, не знаю, — начал он…

И тут зазвонил телефон.

И Дэн и Дженни оба рванулись к телефону. Но Дэн опередил сестру.

— Привет, Дэн. Это Серена.

Дэн крепче прижал трубку к уху, вышел из кухни и сел на подоконник в отцовском кабинете. Он видел сквозь запыленное окно, как дети катаются на роликах в парке Риверсайд и как сверкает река Гудзон под яркими лучами осеннего солнца. Дэн сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться.

— Привет, — сказал он в трубку.

— Знаешь, Дэн, у меня к тебе очень странная просьба. Меня пригласили подружкой невесты на одну свадьбу, это будет через три недели. Я хочу попросить тебя пойти вместе со мной… ну, как мой парень.

— Конечно, — согласился Дэн.

— Невеста — мать Блэр Уолдорф, той самой девчонки, с которой мы дружили, помнишь?