Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора - [89]

Примечание: как увидите ниже, эта колонка вызвала активную полемику — тонны оскорбительных писем даже из дикой дали вроде Токио, статья в The Independent и даже визит полицейских. Но так как я имел право ответить, в том месяце мне заплатили вдвое больше. Прекрасно.

Уважаемый редактор!

Лиам Фаррелл красочно пишет о жестоком убийстве лисы, которую он искалечил, намеренно по ней проехав. Он, кажется, чувствует сожаление, но не раскаяние за этот поступок. Мы, конечно, восхищаемся им, его готовностью выполнять обязанности, которые он несет в силу своей близости к природе (пауза для высокопарного словца), и пониманием более широких проблем, возникающих в связи с его поведением (пауза для второсортного философствования об эвтаназии).

Мы подумали, не упустили ли мы главное. Был ли наезд на животное действительно случайным? Если да, то к чему обман? Черный юмор? Смутная попытка иронии? Мы решили, что нет. Статья даже отдаленно не смешная, а Фаррелл слишком самоуверен, чтобы иронизировать. Если история правдива, мы должны заключить, что ее автор намеренно жесток к животным и нечувствителен к людям, которые могут пострадать от подобных действий. Это неприятные качества, и отвратительно, если ими обладает врач.

Раздел «Мнения и обзоры» должен быть провокационным. Однако мы сочли эту статью глубоко оскорбительной. Неправильно, что людям должно быть предоставлено пространство для демонстрации своих пороков в такой греховной и конфронтационной манере. Мы считаем, что журналу BMJ необходимо немедленно отказаться от сотрудничества с таким автором.

Журнал BMJ приносит извинения всем кошкам BMJ, 11 октября 1997 г.

Мы получили более пятидесяти писем с жалобами на статью Лиама Фаррелла и одно письмо, где автор поддерживал его неприязнь к кошкам. Примерно столько же писем пришло, когда мы неправильно отметили день рождения Моцарта и отстаивали лечение укусов морского дракона, хотя на самом деле их можно лечить любой теплой жидкостью, включая мочу. Журнал BMJ не является котоненавистническим (мы даже обсуждали возможность завести офисную кошку), и мы приносим извинения всем на свете кошкам и читателям, которых огорчила статья Лиама. Он пишет в стиле магического реализма, и мы надеялись, что читатели не воспримут его творчество буквально. Когда в детском стишке описываются коровы, прыгающие через луну, и тарелки, убегающие вместе с ложками, ни коровы, ни тарелки не должны немедленно так поступать. Точно так же мы умоляем читателей не давить кошек.

С уважением, редактор

Фетва и кот-тва, или В хорошей компании BMJ, 11 октября 1997 г.

Писать колонки для журнала — одновременно и большая привилегия, и обременительная обязанность. Более ста тысяч врачей со всего мира представляют собой бесподобную арену, на которой можно проецировать мои предубеждения и оплакивать мою неуверенность. Но писать для журнала, который уже находится на переднем краю медицинского прогресса, — задача не из легких. Как мне выделить свою колонку среди всего этого медицинского совершенства? Как суметь высказаться достаточно громко, чтобы мой голос был услышан, притом что слишком громкий крик может быть опасным?

Я записываю поток сознания. Причуды, капризы, мысли о рыцарях, грубые образы, что-то, что увлекает читателя и заставляет его читать дальше и усваивать идею. Иногда этот опыт весьма успешен, форма передает идею, странная цитата или извращенная шутка привлекают все внимание и становятся своего рода кукушкой: настоящая тема статьи, выброшенная из гнезда, плюхается на землю, и ее съедает местная кошка (возможно, я слишком далеко зашел в этой аналогии). Таким образом, с точки зрения писателя, оскорбительная статья вышла неудачной. Моя цель — проиллюстрировать жестокость убийства — из милосердия была аллегоризирована и перешла в спор о кошках.

Я также немного сожалею, что кого-то обидел. Это не входило в мои планы. Я признаю, что искренние добросердечные люди испытывают чрезвычайно нежные чувства к кошкам.

Но мне не особенно жаль. Где ваше чувство юмора? Вы никогда не слышали о поэтической вольности? О театре абсурда? Когда Джерри засовывает голову Тома в микроволновую печь, вы тоже жалуетесь? Ветеринары и простые люди, которые обращались ко мне, возможно, не понимают роли черного юмора для выживания в мире медицины, но от своих коллег я ожидал большей проницательности. Я получил довольно много оскорбительной корреспонденции, из-за которой в моем кабинете осталось столько свободного места, что там едва ли протиснулась бы кошка.

Итак, признаю: моя вина в том, что на самом деле я никогда намеренно не сбивал живую кошку. Во-первых, у них чертовски хорошая реакция (если только у кошек не бывает синдрома хронической усталости), а выпивка замедляет мои рефлексы. А во-вторых, они слишком заняты там у себя, в дикой природе, убивая восемьдесят миллионов местных птиц каждый год и нарушая естественный баланс. Когда вы в последний раз, бродя по лугам, слышали крик коростеля?

Этот мир — странное, запутанное и опасное место. Я могу занять крайне либеральную позицию в отношении абортов, эвтаназии и легализации наркотиков, при этом готовиться к реакционной реакции сельской Ирландии и получать только вдумчивые ответы. Я могу писать горькие критические статьи о Временной Ирландской республиканской армии и, когда отступаю в сторону, чтобы увернуться от пуль, получаю лишь вежливый упрек. Тем не менее, небрежно пошутив, что сбил кошку, я обнаружил, что на самом деле сел в лужу. Надеюсь, у Лиги защиты кошек нет военизированного крыла.