Вы станете моей смертью - [77]

– Что? – Я удивленно выпрямляюсь. – Ты подаешь нам отличный пример!

– Мне тоже всегда хотелось так думать. Однако большую часть вашей жизни я все делала сама. И никогда не просила о помощи, будто в этом есть что-то зазорное. Я хотела, чтобы вы стали сильными и независимыми, – так оно и вышло, но вы хватили через край. Я тоже. – Мама поднимается с кресла. – Нелегко признаться… До того как началась история с судом, я собиралась закрыть «Запасной шар». Я устала вести бизнес сама, и мне хотелось попробовать что-то новое. Вам я сказать боялась – я думала, это значит признать свое поражение. Тут Девитты подали на меня в суд, и я не стала особо бороться, хотя шансы были. Решила сдаться. Мне следовало вас предупредить.

Она вновь садится в кресло, ожидая от нас ответа, и я пытаюсь его придумать, пусть до меня с трудом доходит смысл ее слов. Отем тоже сидит как громом пораженная, без конца теребя прядь волос и барабаня ногой по полу.

– Значит… ты сама хотела, чтобы наш боулинг разорился? – наконец спрашиваю я.

– Ну, тогда бы я с твоими словами не согласилась, – отвечает мама. – Но сейчас, задним числом, я думаю, что так все и было. – Она замечает наши растерянные лица. – Я знаю, что это место значило для вас очень много. Долгое время оно было важной частью нашей жизни. И я горжусь тем, что у нас был свой семейный бизнес. Однако я устала. Вот что я пытаюсь донести.

Отем потирает лоб.

– А именно?

– Я не призналась, что мне нужна помощь, я предпочла полный крах. А ведь это проблема, правда? Причем я передала эту черту вам обоим. – Ее темные глаза смотрят прямо на меня. – Быть гордым и упрямым не всегда плохо. Именно такие качества и нужны деловому человеку. Только без перебора. Потому что, когда я заболела, все тут же развалилось.

Отем кусает губы.

– Тетя Елена, ты не виновата…

– Я и не говорю, что виновата, – перебивает мама. – Я говорю, что стала для вас примером нездорового поведения. И хочу все изменить. – Она подается вперед, ее лицо оживляется. – Джеймс дает мне полный карт-бланш в управлении Карлтонским единым комплексом: я могу вообще его закрыть и заново воссоздать «Запасной шар». Но я не хочу. Мне нравятся планы на КЕК, они разумны. Мне импонируют взгляды Джеймса, так что я присоединилась к «Недвижимости Шепарда» в качестве руководителя культурно-досуговым направлением.

Она выжидательно смотрит на нас.

– Так ты теперь работаешь на отца Айви? – спрашиваю я. Не знаю, почему я назвал его так, а не по имени. Видимо, мои мысли витали где-то там же.

– Да. Это интересная работа с отличными бонусами. Только на лекарства мне будут доплачивать по двадцать долларов. – Она, прищурившись, смотрит на Отем, которой вдруг стала невероятно интересна нитка, торчащая из диванной подушки. – Работа в команде внесет приятное разнообразие в мою жизнь: это именно то, что мне сейчас нужно. Это нужно и вам, потому что обеспечивать семью не ваша обязанность.

Несколько секунд мы молчим, переваривая ее слова. Я пока не понял всего, что она сказала, – особенно меня смутила мысль, что наш боулинг был не фундаментом нашей семьи, а камнем на ее шее, – но я чувствую облегчение. Потому что, может быть, теперь я смогу мириться и с другими вещами.

– Все у нас будет хорошо. И даже лучше, – уверенно говорит мама. – Я смотрю на дело против тебя, Отем, с оптимизмом. Надеюсь, что твое искреннее раскаяние и тот факт, что ты сдалась полиции, все изменят. А сейчас у меня есть возможность создать что-то новое, и поверьте, я правда очень этому рада. – Она бросает на меня хитрый взгляд. – Я не хочу, чтобы происшествие с Патриком Девиттом родило в вас озлобленность. Не нам судить других. Вам ясно?

Мы оба согласно бурчим, мама поднимается с кресла.

– Отлично. Сейчас я немного отдохну, а потом приготовлю ужин. – Она идет наверх, и мы слышим, как закрывается дверь ее спальни.

– Да уж, есть над чем подумать, – произносит Отем.

– И не говори, – бормочу я, растирая висок. После того, как Чарли ударил меня по голове клюшкой для гольфа, на виске остался небольшой шрам.

– По-моему… по-моему, это все-таки хорошо, – осторожно говорит Отем. – Кажется, тетя Елена довольна.

– Да, пожалуй.

Отем заплетает бахрому с диванных подушек в косички.

– Управляющий директор КЕК… Кто бы мог подумать?

– И первым делом нужно заменить название, – говорю я, и Отем прыскает от смеха, а потом смотрит на меня искоса.

– Так может… теперь стоит кое-кому написать? А не притворяться, что тебе совершенно этого не хочется, и ходить с грустной миной и плохим настроением.

– Это мое обычное настроение, – возражаю я. Она корчит рожу, и я добавляю: – Да и дело уже не в том, что Айви натворила в «Запасном шаре». Я перестал злиться, когда она чуть не погибла. – Даже сейчас думать об этом мне страшно. Тренер Кендалл в тот вечер был просто неуправляем и легко мог убить любого подвернувшегося под руку. Моими последними словами, сказанными Айви, могли стать: «Ты жалкая, я больше никогда в жизни не хочу тебя ни видеть, ни слышать».

– Тогда почему вы не общаетесь? – спрашивает Отем.

Я пытаюсь вжаться в диван.

– Из-за того, что я сказал ей в машине у Кэла. Разве такие слова можно взять обратно?