Вы и Ваш друг Рэкс - [134]

В ряде городов создалось совершенно нетерпимое положение. Нельзя с собакой выйти на улицу, нельзя выгулять. Сейчас же подходит милиционер — и, пожалуйте, штраф. Местные власти стараются перещеголять друг друга в ограничении прав собаководов, поступая так, как бог на душу положит. Мне приходилось слышать такие заявления ответственных лиц: «Чем меньше будет собак в городе, тем лучше»…

В Краснодаре запрещено иметь больше одной собаки или кошки. А если я охотник и хочу иметь пару гончих? Или — моя кошка принесла котят? Нельзя. Как правило, во всех постановлениях сейчас стали указывать, что держать собаку (даже на своей жилплощади) вы можете только с благословения соседей по квартире, хотя еще совсем недавно это было не обязательно. И, конечно же, всякие кухонные дрязги прежде всего отражаются на животном.

Выходит, я — владелец жилой площади — уже не распоряжаюсь ею по своему усмотрению. По сути трудящемуся отказывают в естественном праве на четвероногого друга. Нарушается и жилищный закон.

Плохой пример в этом отношении показала московская инструкция, но когда принимали московскую инструкцию, говорили, что это только для Москвы (учитывая исключительно высокую плотность населения столицы); почему-то теперь это стало механически переноситься и на другие города.

Всех «перешибла» Ялта. В решении Ялтинского горисполкома от 6 июля 1960 года были записаны такие пункты:

Собак держать «на привязи круглосуточно или в закрытых помещениях». А если у меня собственный двор и дом? Не имеет значения.

«Содержать собак и кошек в коммунальных домах и общежитиях разрешается только с согласия всех жильцов данного дома или общежития».

А если в доме сто две квартиры, я живу в первой, а в сто второй кто-то не любит животных, против них. Я, может быть, и в глаза-то никогда не видал этого соседа; но все равно — он волен запретить мне держать собаку, кошку.

«Собаки и кошки с занозами (?!) или накожными болезнями… подлежат немедленному изъятию и уничтожению».

На практике это значит: охотник не может держать охотничью собаку: занозила лапу — пропала. А как в лесу без заноз?

По ялтинской инструкции я не могу вступиться за свое животное, если его в моем присутствии будут забирать работники собаколовного отряда: это будет расценено как злостный хулиганский поступок со всеми вытекающими последствиями.

Постановление в Ялте — повальная ликвидация домашних животных, полное вытеснение живой природы из пределов города.

Это — разведение крыс и мышей.

Не ограничиваясь этим, в Ялте провели месячник отстрела домашних животных. Собак избивали на всех перекрестках, во дворах, в парках. Выстрелы, проклятия, стоны, вой раздавались целый месяц. Всего таким образом было истреблено более шестисот собак. Убивали дворняжек, породных — все равно! Убивали даже тех, которые находились на охране складов, городской электростанции. Поистине какая-то вакханалия убийства!

И это — в Ялте, в той самой Ялте, где была создана бессмертная «Каштанка» Чехова, где и сей день дворняжек кличут Каштанками!..

Говорят, что все это на совести главного врача ялтинского ветнадзора Чефранова. Что ж, я верю этому.

«Опыт» ялтинцев настолько понравился в Симферополе, что там вынесли решение о проведении постоянного отстрела. Как же: есть прямая выгода — шкуры сдаются в Заготживсырье! А то, что это открытое хищничество, своеобразный вид браконьерства, никого из товарищей, подписавших такое решение, очевидно, не волнует.

Чтобы закончить разговор об Ялте, добавлю, что протесты общественности (главным образом местной секции защиты животного мира), выступления печати возымели свое действие, образумили некоторых противников безгласных тварей. К чести ялтинских горсоветовских товарищей они отменили свои поспешные решения, и с 1 января 1961 года была введена в действие взамен старой новая инструкция по содержанию домашних животных, значительно отличающаяся от прежней, сформулированная вполне разумно, в умеренном тоне.

Однако Ялта и Симферополь, очевидно, долгое время будут служить примером того, как неправильно и жестоко поступают с животными.

Подобное в той или иной мере происходило и в других местах.

В Балашихинском районе, под Москвой, участковый милиционер Воловин захватил с собой стрелка в гражданской одежде и отправился уничтожать животных на вверенной его наблюдению территории. Они подходили к дворам, ружье просовывалось в щель между досками забора, и собака убивалась выстрелом в упор. Таким образом было застрелено немало ценных породистых животных.

Собралась толпа, все возмущались, требовали прекратить этот разбой, — на Воловина не произвело ни малейшего впечатления.

В Мытищинском районе двое стрелков ворвались на территорию детского сада и, несмотря на просьбы воспитательницы не делать этого в присутствии детей, на глазах малолетних прикончили двух собак. Надо ли говорить, какой след может оставить эта бессмысленная жестокость в впечатлительной душе ребенка.

Отстрелы животных происходили в Куйбышеве, Якутске, Алупке, Кисловодске, в дачной местности под Вильнюсом и — что особенно прискорбно — даже в Ульяновске, на родине Владимира Ильича Ленина.