Введение в Ветхий Завет. Конспект лекций - [40]

Ухватился бы за ветви ее;

И груди твои были бы вместо кистей винограда …

Невеста: Возлюбленный мой бел и румян,

Лучше десяти тысяч других.

Голова его — чистое золото;

Кудри его волнистые,

Черные, как ворон …

Щеки его — цветник ароматный …

Губы его — лилии,

Источают текучую текучую мирру;

Руки его — золотые кругляки,

Усаженные топазами;

Живот его — как изваяние из слоновой кости,

Обложенное сапфирами …

Уста его — сладость,

И весь он — любезность…»

(1, 2-4; 2, 3-5; 4, 1-5, 7, 9, 10; 5, 10-16; 7, 2, 3, 8, 9)

Воспеванию взаимного обладания вторит хор, то продолжающий поэтические сравнения, то вопрошающий жениха и невесту друг о друге. Автор абстрагируется от реальных Соломона и Суламиты и воспевает красоту, чистоту и силу чувственной земной любви. В конце книги невеста говорит:

«Положи меня, как печать, на сердце твое,

Как перстень, на руку твою:

Ибо крепка, как смерть, любовь,

Люта, как преисподняя, ревность …

Большие воды не могут потушить любви

И реки не зальют ее.

Если бы кто давал

Всё богатство дома своего за любовь,

То он был бы отвергнут с презреньем».

(8, 6, 7)

Итак, «крепка, как смерть, любовь». Эта фраза означает не только то, что мысль о смерти и чувство любви — важнейшие для человека. «Крепость» смерти есть начало разговора о смысле жизни; тема смерти неизбежно перекликается с размышлением и переживанием о Боге. Мысль о смерти возводит к Богу. Но, оказывается, и любовь возводит к Нему. Во-первых, потому, что юношеская любовь, неиспорченный эрос — это поистине Божий дар; и влюбленные, идеализируя друг друга и не желая думать о возможном будущем разочаровании, именно так это и воспринимают. А во-вторых, она есть земное преломление иной любви, любви Бога к своему творению. Разговор о любви, казалось бы, относится скорее к НЗ, но уже в рассматриваемой книге мы встречаем свидетельство откровения Божией любви. Может быть, не случайно название книги имеет ту же конструкцию, что и вся Книга Книг (Библия) — «Песнь Песней»? Чтобы понять это, обратим внимание на некоторые черты описания жениха и невесты, которые странно было бы отнести к поэтической лирике, даже столь древней:

Ж: «Кобылице моей в колеснице фараоновой

Я уподобил тебя, возлюбленная моя».

(1, 9)

Хор (про невесту): «Кто эта, восходящая от пустыни

Как бы столбы дыма,

Окуриваемая миррою и фимиамом?…» (3, 6)

Ж: «Зубы твои, как стадо выстриженных овец,

Выходящих из купальни,

Из которых у каждой пара ягнят,

И бесплодной нет между ними …

Шея твоя — как столп Давидов,

Сооруженный для оружий,

Тысяча щитов висит на нем …

Глаза твои — озерки Есевонские,

Что у ворот Батраббима;

Нос твой — башня Ливанская,

Обращенная к Дамаску;

Голова твоя на тебе, как Кармил…»)

(4, 2, 4; 7, 5, 6)

О ком идет речь: о едва достигшей совершеннолетия девушке или о мощной крепости? При внимательном рассмотрении текста в образе невесты начинают проглядывать совсем иные черты — черты Иерусалима, черты Израиля, возлюбленного Богом. А вслед за тем в образе юного царя, величие которого подобно Ливанским кедрам (5, 15) и которого ищет по улицам и площадям душа невесты (3, 2), угадывается Сам Ягвэ — Творец и Промыслитель избранного народа, являющийся в «хоре» — сонме ликующих ангелов.

Может показаться странным, что отношения между Богом и народом Израиля автор представляет в виде любовного обладания Жениха и Невесты. Но на самом деле это особый, принятый в Писании прием, встречающийся у пророков и перешедший в НЗ. Происхождение его весьма интересно. В древних религиях брачно-сексуальная символика занимала большое место, и часто процессы творения мира и появления его сущностей и стихий описывались в виде «брака богов», от которого рождались новые боги и энергии. У Бога-Отца обязательно имелась Божественная Супруга-Мать, у них рождались дети, и в мифологическом сознании древних возникали сложнейшие теогонические схемы, которые в новое время были унаследованы разного рода теософами. Словно полемизируя с древними выдумками, Библия говорит — Бог один, нет никаких богов рядом с Ним, а если говорить о браке, то этим браком, союзом является Завет, заключенный с Израилем со времен Авраама и подтвержденный на горе Синай при Моисее. По мере постепенного узнавания тайны Божественной любви Ягвэ представляется Женихом, взявшим в жены чистую (в идеале, в замысле, но не в реальной истории) «невесту» — Израиль. Бог не просто любящий Супруг, он — «Ревнитель», т. е. ревнует к Израилю, который часто оказывается Ему неверен. Подробно об этом скажут пророки Осия и Иеремия, а в НЗ Господь Иисус будет называть Себя Женихом, апостолов — друзьями Жениха или сынами чертога брачного, наши души — девами, готовыми к браку, Царство Божие — брачным пиром; св. ап. Павел назовет невестой Христову Церковь, а Апокалипсис св. Иоанна величественно завершит этот ряд образов. Но тема любви Бога и человека всегда будет присутствовать в жизни святых:

«Прииди, Свет истинный; прииди, Жизнь вечная; прииди, сокровенная тайна; прииди, сокровище безымянное; прииди, вещь неизреченная; прииди, Лицо непостижимое; прииди, непрестанное радование! Прииди, Свет невечерний; прииди, всех хотящих спастися истинная надежда. Прииди, мертвых воскресение; прииди, могучий, все всегда делающий, преобразующий и изменяющий одним хотением; прииди, невидимый, совершенно неприкосновенный и неосязаемый. Прииди, всегда пребывающий неподнижным и ежечасно весь передвигающийся и приходящий к нам, во аде лежащим,– Ты, превыше всех небес прерывающий. Прииди, имя превожделенное и постоянно провозглашаемое, о котором никто не может сказать, что оно, и никто не может узнать, каков Ты и какого рода, так как это нам совершенно невозможно. Прииди, «венок неувядающий. Прииди, Ты, Которого возлюбила и любит несчастная моя душа. Прииди, Единый, ко мне единому. Прииди, отделивший меня от всех и соделавший на земле одиноким. Прииди, Сам соделавшийся желанием во мне и возжелавший, чтобы я желал Тебя, совершенно неприступного. Прииди, дыхание и жизнь моя. Прииди, утешение смиренной души моей» (св. Симеон Новый Богослов).