Введение в Новый Завет. Том 2 - [163]
Взамен разоренным первому небу и первой земле созданы новые небо и земля, а с небес, как невеста, украшенная для жениха (см. 19:9), спускается Новый Иерусалим (21:1–22:5). Пребывание Бога с людьми описано лирически, что дает надежду всем, кто живет сейчас в юдоли слез: нет больше ни слез, ни смерти, ни боли, ни ночи. Город, прекрасный, как драгоценный камень, построен на фундаменте, где начертаны имена двенадцати апостолов Агнца. Этот город обладает совершенной кубической формой и достаточно велик, чтобы вместить всех святых. В этом городе нет храма, нет также ни солнца, ни луны, потому что Господь Бог и Агнец служат ему светом, и ничего нечистого нельзя найти в его пределах. Как в древнем раю, там протекает река жизни, питающая древо жизни, и святые будут жить там вечно.
Д. Эпилог (с заключительным благословением): 22:6–21. Здесь провидец Иоанн и слова пророчества выделены, как и в прологе (1:1–3). Иоанну сказано не запечатывать написанное, поскольку час близок. Как и во вступительном видении перед разделом о семи письмах (1:9–20), Господь Бог, говорящий как Альфа и Омега, наделяет авторитетом услышанные автором слова предупреждения и приглашения. Адресаты предостерегаются от добавления чего‑либо к пророческим словам книги или исключения из нее[768]. В ответ на подтверждение Иисусом Его скорого пришествия Иоанн произносит пылкое: «Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!», — подражающее одной из древнейших христианских молитв (1 Кор 16:22).
Откр начинается как письмо и кончается в той же манере (22:21) очень простым заключительным благословением «всех святых», то есть тех, кто не поклонился сатане или зверям.
Композиция
Как замечено в одном из комментарииев, почти каждый интерпретатор привносит в изучение структуры Откр целый ряд допущений, которые находят выражение в предлагаемой тем или иным исследователем конечной схеме книги. Это приводит к тому, что существует почти столько же схем, сколько и толкователей[769]. Исследователи определяют структуру двумя способами: на основе внешних факторов и на основе внутреннего содержания. Под внешними факторами предполагаются те, которые оказали наибольшее влияние на книгу, например, христианское богослужение, греческая драма, имперские игры или фиксированные модели апокалиптики, наблюдаемые в других апокалипсисах, иудейских и христианских. Очевидно, что элементы, которые объединяют Откр с этими внешними факторами, существуют, но маловероятно, что какой‑то один из них настолько доминировал в сознании автора, что он строил свое произведение на его основе. Что касается фиксированной модели, которую можно было бы выделить в других апокалипсисах, как я уже говорил, сочетание апокалипсиса и пророчества в Откр по–своему самобытно. Казалось бы, проще всего позволить внутреннему контексту говорить за себя, однако применительно к апокалиптической литературе всё не так просто. Апокалиптика посвящает читателей в таинственные замыслы Бога, частично открывая им то, что скрыто от обычного зрения. Следовательно, для нее неизбежно характерна атмосфера таинственности и сокровенности. Авторы почти намеренно строят свое изложение таким образом, что оно игнорирует человеческую логику. Например, нелогичным кажется то, что снятие седьмой печати служит началом новой семерки, а также то, что, объяснив значение шести из семи труб, автор Откр отходит от темы, не объяснив значение седьмой. Далее, часто бывает так, что несколько раз повторенная формулировка неожиданно меняется без какого‑либо намерения изменить смысл или дать ему другое приложение[770]. Таким образом, в этом литературном жанре нередко бывает сложно определить структуру на основе содержания.
Так например, A. Yarbro Collins, Combat 19, сосредотачивается на организационном принципе семерки и выделяет между прологом и эпилогом шесть связанных друг с другом семерок: семь писем (1:9–3:22), семь печатей (4:1–8:5), семь труб (8:2–11:19), семь ненумерованных видений (12:1–15:4), семь чаш (15:1–16:21) и снова семь ненумерованных видений (19:11–21:8). Как мы уже отмечали, последовательность в использовании той или иной модели не всегда свойственна апокалиптике, но все же, если организационной моделью служит семерка, возникает искушение спросить, а почему в Откр шесть семерок, а не семь[771], почему одни семерки пронумерованы, а другие — нет, почему исследователь считает два отрывка (17:1–19:10 и 21:9–22:5) промежуточными добавлениям, поскольку они не вписываются в общую схему, но не считает такими добавлениями ненумерованные видения[772].
При чтении Откр возникает ощущение, что там содержится некоторое количество повторов, потому что читателю несколько раз дают понять, что конец уже наступил (11:15–19; 16:17–21), но за этим следуют другие видения. Это может быть просто данью литературной форме — попыткой выразить невыразимое. Часть И кажется повторением по отношению к части I. На сей счет есть разные теории.
