Введение в Новый Завет. Том 1 - [90]
Кульминация: страсти, смерть и воскресение (26:1–28:20)
1. Заговор против Иисуса, Тайная вечеря (26:1–29)[331]. Вкладывая в уста Иисуса предсказание о предании Сына Человеческого на Пасху (своего рода четвертое предсказание), Мф подчеркивает предведение Иисуса. В эпизоде с предательством Иуды и помазанием Иисуса (26:1–16) заговор составляется во дворце первосвященника Каиафы (что готовит обстановку для иудейского суда). Сумма, выплаченная (а не просто обещанная) Иуде, точно оговорена: 30 серебряных монет (аллюзия на Зах 11:12). Рассказ о приготовлении к Пасхе (26:17–19) очень сжат и сразу переходит в рассказ о Тайной вечери (26:20–29)[332]. В Мф Иисус прямо указывает, кто Его предаст (в Мк это менее ясно выражено). Иуда не только назван по имени, но и в разговоре с Иисусом называет Его «Равви» (титул, запрещенный Иисусом в Мф 23:7–8).
2. Арест, иудейский и римский суды, распятие, смерть (26:30–27:56)[333]. В разделе о Гефсимании (26:30–56) тенденция Матфея избегать дублетов заставляет его убрать молитву Иисуса о том, чтобы этот час миновал Его (в Мк 14:35 она параллельна молению о Чаше). Помимо всего прочего, Иисус в результате не выглядит таким отчаявшимся. Матфей также добивается трехчастности гефсиманской молитвы, добавляя в 26:42 слова второй молитвы (вторящей молитве Господней из 6:10). Во время ареста (Мф 26:49–50) Иуда опять называет Иисуса «Равви», и ответ Иисуса не оставляет у нас сомнений в том, что Он знает о планах Иуды. Так как Мф ясно дает нам понять (в отличие от Мк), что ухо у слуги первосвященника отсек кто‑то из учеников Иисуса, с моральной точки зрения важно, что Иисус не одобрил насилия. Тот факт, что Отец мог послать более двенадцати легионов ангелов, если бы Иисус попросил Его (26:53: около 72000!), смягчает молчание Отца в ответ на мольбу Иисуса пронести мимо чашу. Для Мф характерен акцент, который делается в 26:54 и 56 на исполнении библейских пророчеств (ср. многочисленные интерпретирующие цитаты в Мф).
Иудейский суд: синедрион осуждает Иисуса и насмехается над Ним; Петр отрекается от Иисуса (26:57–27:1). Матфей включает в текст имя первосвященника Каиафы и подчеркивает нечестие: с самого начала власти добиваются ложных показаний. Мф далее сообщает, что выступили два свидетеля, не называя их свидетельство ложным (в отличие от Мк). Стало быть, с точки зрения Мф, Иисус действительно говорил: «Могу разрушить Храм Божий и в три дня воздвигнуть его». Эти слова, а также тот факт, что Иисус не отвергает титул «Мессия, Сын Божий», ложатся в основу обвинения в кощунстве. О вопросе «кто ударил Тебя?», высмеивающим Иисуса как пророка–Мессию (26:68) см. выше, главу 7, пояснение к параллельному месту Мк. В Мф усилен парадокс отречения Петра в тот самый момент, когда Иисус признает себя Мессией и Сыном Божьим (ибо этот титул Петр исповедал в 16:16). Любовь Матфея к четкой структуре побуждает его ввести три разных человека (а не два, как у Мк), которые провоцируют Петра на три отречения.
Римский суд: Иисуса передают Пилату, Иуда не хочет брать на себя невинную кровь, Пилат приговаривает Иисуса, над Которым затем издеваются (27:2–31а). В этой части рассказа о страстях мы видим важные эпизоды из особого материала Мф. Сюжетная линия по–прежнему следует за Мк: допрос Пилата, Варрава, вмешательство первосвященников и толпы, бичевание и передача на распятие, издевательства. В то же время особый материал Мф делает эту сцену ярче и акцентирует ответственность за казнь Иисуса, вводя тему «невинной крови». (См. ниже, пункт (в) в «Источниках» об этом типе Матфеева материала, почти каждая строка которого содержит ветхозаветные аллюзии и, возможно, напрямую заимствована из устной народной традиции.) Мф 27:3–10 прерывает повествование о римском суде рассказом о том, как Иуда отреагировал на решение иудейского суда об Иисусе. Он не хочет нести ответственность за невинную кровь (см. Мф 23:34–35; Втор 21:9; 27:25). Не хотят этого и первосвященники, поэтому на те тридцать сребреников, за которые Иуда продал Иисуса
