Введение в Новый Завет. Том 1 - [11]

Ни одно из Евангелий не упоминает имя автора, поэтому вполне возможно, что все они были созданы не теми людьми, чьими именами подписывались с конца II века (Иоанн Марк, спутник Павла, а затем и Петра; Матфей, один из Двенадцати; Лука, спутник Павла; Иоанн, один из Двенадцати)[26]. Всё же эти имена важны: они утверждают, что Иисус интерпретировался в соответствии с тем, как это делали первое и второе поколения апостольских свидетелей и проповедников.

Деяния Апостолов; Откровение; другие литературные жанры. Еще одна форма раннехристианской литературы, в большей мере, чем письма, рассчитанная на долговечность, — Деяния Апостолов. Задуманная автором как вторая часть двухтомника (первая часть — Лк, начинающееся и заканчивающееся в Иерусалиме), эта книга рассказывает, как христианство распространилось из Иерусалима и Иудеи в Самарию и дальше, до краев земли. Об атмосфере, в которой писался этот труд, можно судить по Деян 1:6–11: ученикам Иисуса не было дано знать время второго пришествия, и распространять христианство для них — важнее, чем смотреть на небо в ожидании этого пришествия. Не случайно поэтому Деяния начинаются с Иерусалима и Двенадцати, а заканчиваются Римом и Павлом, последние слова которого связывают будущее христианства с языческим миром (28:25–28). Деяния понимают христианство как явление долговечное, которое не должно забывать о своем преемстве с Иисусом, Петром и Павлом, и должно быть уверенным: оно возникло не случайно, но под водительством Духа, полученного от Иисуса.

Откровение (греч. «Апокалипсис») — еще один жанр христианской литературы после 70–х годов. Уходя корнями в пророчества Иезекииля и Захарии, этот текст служит примером «апокалиптики». Такая апокалиптическая литература была хорошо известна в иудаизме: к ней принадлежат, в частности, Книга Даниила, Четвертая книга Ездры и Вторая книга Варуха. (Последние два текста созданы после гибели Иерусалимского храма, а значит, приблизительно в одно время с Откр.) Гонения великих мировых империй на народ Божий бросали вызов учению о том, что исторические судьбы находятся в руке Божьей. Апокалиптическая литература отвечает на это видениями событий, происходящих одновременно на небе и на земле, — видениями, которые поддаются выражению лишь на языке символов. Параллелизм между небом и землей дает уверенность: происходящее внизу — во власти вышнего Бога, а земные гонения отражают борьбу между Богом и злыми духами. Одна из интересных особенностей Откр состоит в том, что апокалиптическая весть включена в послания к конкретным церквам; символическими, недоступными обычному языку описаниями качеств Бога автор напоминает своим христианским современникам: Царство Божье больше чем история, в которой они живут. Это дает им надежду и даже уверенность: через тяготы и гонения они обретут победу. К сожалению, многие современные читатели забывают об адресатах Откр и к тому же не знакомы с его жанром, с присущей ему пластичностью образов и временных символов (характерной для вышеупомянутых иудейских апокалипсисов), а потому принимают Откр за точное предсказание будущего. Однако величие «Альфы и Омеги, Первого и Последнего» (Откр 22:13) состоит не в том, что он описывает точную хронологию будущих событий.

Существовали и другие формы раннехристианской литературы, скрывавшиеся под названием «письмо»/«послание». Именно потому, что письма были основной литературной продукций первохристиан, некоторые поздние тексты, хотя и не являлись письмами в обычном смысле слова, были классифицированы как таковые. 1 Петр и Иак — пограничные случаи: их форма имеет некоторые черты письма, но по содержанию они ближе к гомилии (1 Петр) или диатрибе (Иак). «Послание» к Евреям имеет характерную для письма концовку, но лишено эпистолярного обращения; соответственно, адресация «к евреям», присоединенная на позднем этапе к тексту, основана на анализе содержания. Его отточенный стиль характерен для эллинистической или александрийской риторики. Хотя это сочинение предполагает наличие конкретной проблемы (видимо, отход от некоторых аспектов христианства под влиянием иудаизма), оно развивает глубокую христологию Сына Божьего, во всем подобного нам, кроме греха, — превосходящего ангелов (давших Закон) с Моисеем, и заменившего своей смертью израильский культ и священство. Бросается в глаза отличие Евр от ранних посланий Павла в плане стиля и аргументации. 1 Ин, которое не имеет формы письма и ни разу не упоминает Иоанна, почти не поддается классификации. Возможно, оно было попыткой применить темы Четвертого Евангелия к ситуации, в которой Иоаннова община уже не мучилась из‑за изгнания из синагоги, но была раздираема внутренними разногласиями и расколами.

Таким образом, после 70 года в различных литературных жанрах христианство продолжало отвечать на проблемы и угрозы, но эти ответы настолько актуальны для христиан других эпох и стран, что часто невозможно понять конкретную проблему и ситуацию, которую автор имел в виду. Соответственно, если первые христианские тексты (подлинные письма Павла) можно достаточно точно датировать (с погрешностью в несколько лет или даже месяцев), с более поздними текстами ситуация более сложная: погрешность достигает нескольких десятилетий. Более того, для некоторых новозаветных книг (Мк, Деян, 2 Петр) разброс в датировках, предлагаемых крупными учеными, составляет от 50 до 100 лет.