Введение в мифологию - [5]

Итак, это пример на отождествление центра и границы. В других сказаниях будет все не так красиво, как у греков. Когда дойдем до индийских сказаний, там герои в финале отправляются за пределы мира людей, где приходят к мировой горе, которая, по логике вещей, является центром мироздания. Ну вот и спрашивается – центр это или граница? Теперь это кажущееся несоответствие уже не должно удивлять. Это именно очень четкий пример на тождество противоположностей.

Еще несколько слов о мировой ограде. Она может мыслиться как горный хребет, не одинокая гора, а именно горный хребет. Например, в шумеро-вавилонской мифологии. Она может мыслиться как река. И это наиболее распространенная форма. Кстати, эта река может восприниматься и как река жизни, и как река смерти. Очень красивый пример у греков – это Стикс, река в мире мертвых в подземном царстве, водами которой клянутся боги. То есть река – граница мира живых и мира мертвых, которая воплощает в себе как раз в максимальной степени закон. Это закон уже не просто для людей, а это закон и для богов. Это закон, который стоит выше всего и выше всех. При этом парадоксальным образом река находится внизу, в подземном мире. Это то, что касается границы.

Теперь о мировой оси. О мировой оси написано очень много. О ней можно найти в любом справочнике, в любой энциклопедии, в любой мало-мальски пристойной книге по мифологии. Поэтому о ней здесь будет сказано достаточно кратко. Какие существуют формы мировой оси? Опять же в любом справочнике можно найти указания на две ее формы – это мировое древо и уже упомянутая мною мировая гора. Это все правильно, но не совсем. Потому что существует третья форма – это мировой великан. С третьей формой маленькая проблема. Поскольку традиционно миф воспринимается как миф-повествование, то мировой великан встречается редко и практически только в одном регионе земного шара – это Средиземноморский регион. Понятно, что Атлант – антропоморфное воплощение мировой оси. Он известен широко. А кроме него, примеров практически нет. Они есть, но они известны только узким специалистам, и, в любом случае, эти примеры не выходят за пределы средиземноморских мифологий. Но мировой великан очень широко представлен в не повествовательной, а именно в изобразительной мифологии. Особенно это касается памятников и плакатов. На плакате все очень четко предстает. Давайте себе представим картину Павла Корина «Александр Невский». Мало того что там главный герой изображен весь закованный в железо с головы до пят (что создает впечатление, что он облачен как псы-рыцари Тевтонского ордена, которых он на самом деле громил). Это объясняется исключительно мифологическим восприятием героя, который имеет стальное тело. И кстати, в связи с советской мифологией невольно вспоминаешь псевдоним «Сталин». Итак, Александр Невский Павла Корина изображен с очень низкого ракурса, так что ему дружина приходится чуть выше чем по щиколотку, а собор на дальнем плане – чуть выше чем по колено. Мне очень жаль советских художников, которые, используя законы перспективы, просто вынуждены были мучительно выворачивать ракурсы так, чтобы главному герою обычные люди должны были быть не выше чем по колено. Хотя то же самое делали уже в древности, в том же Древнем Египте, но безо всяких проблем, без использования законов перспективы. И эти примеры мы видим очень часто. Мне в свое время удалось отсмотреть огромное количество картин на военную тематику. Там были и произведения искусства, и соцреализм в худшем виде, и чего там только не было: Великая Отечественная, богатыри, Отечественная война 1812 года и т. д. Где-то на втором десятке я поняла, что девяносто процентов картин дают нам или же врага не выше ростом, чем по колено герою (разумеется, с применением законов перспективы), или же какой-то локальный горизонт примерно на уровне колен героя. Иными словами, наше сознание очень хорошо сохраняет представления о том, что герой в три (три с половиной) раза выше обычного человека. Дальше можно пройтись по городу и посмотреть на памятники. Если мы посмотрим, какой высоты памятники, разумеется с учетом пьедестала и всех ступенек, к нему ведущих, то по отношению к росту обычного человека подавляющее большинство памятников отлично вписывается в это соотношение – три, три с половиной раза выше человека. Будь то столб в виде Гоголя или памятник Пушкину, будь то хоть конная скульптура Жукова. Дальше у нас есть еще архитектура. А в архитектуре есть монументализм. Как раз в сталинское время, как известно, зданий строилось много. И если мы в Москве пройдем мимо корпуса Министерства обороны, построенного как раз в сталинское время, то там для удобства мифологических наблюдений при дверях стоит часовой. Поэтому посчитать очень просто. Мы видим, что дверь в три раза выше человеческого роста, а над дверью там такое полукруглое окно или не окно, не знаю, как это назвать, полукруглое завершение, которое дает нам необходимую половинку. То есть чтобы этот «стальной великан» прошел. Так наше сознание очень четко хранит представление о некоем существе, которое является воплощением каких-то благих сил, они могут быть связаны с защитой Родины, они могут быть связаны с символом литературы (хороший памятник Пушкину, ужасный памятник Гоголю в виде столба), они могут быть связаны с символом науки и т. д. Этот список легко продолжается. То есть некий человек, являющийся воплощением какой-то из благих сил. И он будет отлит из металла или высечен из камня с общей высотой в три или в три с половиной раза выше роста человека. И долгое время я не могла понять, откуда взялось такое соотношение. Почему именно так? Почему не меньше? Почему не больше? Устойчивость его для меня была уже тогда очевидной. Но потом нашелся и ответ. Возьмем рост современного мужчины – в среднем где-то 170–180 см. А человек рождается с длиной тела, как известно, 50 см. Дальше начинаем глазки открывать, начинаем глазки сводить в фокус, видим маму и папу и как раз получаем это самое соотношение. То есть оно идет из нашей младенческой памяти, из нашего младенческого – еще даже не детского – восприятия роста родителей.