Вурдалак - [121]

— Это Джинкс вместе с Рикой удумал прикончить Розан-ну? — спросила Ренд.

— Да. Тиз использовала личность Джинкса для решения насущных проблем. Ему же в обязанность вменялось охранять телесную оболочку Хайда от непосредственных опасностей.

— Как по-вашему, Рика понимала, что происходит с ее братом?

— Едва ли, — ответил Брейтуэйт. — Она всегда посмеивалась над его странностями и использовала их к своей выгоде. Судя по тому, что нам известно, их отношения от начала до конца были игрой с постоянной сменой ролей.

— Но почему воскрес Вурдалак?

— Боязнь СПИДа и внезапно возникшая потребность в деньгах вынуждали Тиз все чаще выводить на сцену Джека Ома и Сида Джинкса. Следовательно, телесную оболочку Сакса невозможно было использовать в качестве Акселя Крипта, а это шло вразрез с обязательствами перед рок-группой. Так в «Вурдалаке» появился новый басист, подменивший Хайда на сцене.

Но коль скоро к осени восемьдесят пятого «Сакс» вышел из состава группы, то Вурдалак, которого Элейн Тиз по-прежнему томила в колодце подсознания, утратил возможность предаваться мечтам и без ущерба для окружающих играть в свои омерзительные игры на сцене, в образе Акселя Крипта. И впал в умоисступление, что подробно отражено в найденных вами, Скотт, бумагах.

— Есть! — вдруг вырвалось у Ренд. — Поняла! Теперь Тиз боялась не выпустить Вурдалака в реальный мир — доведенный до предела, он, существо сверхъестественное, мог причинить вред их общей телесной оболочке.

— Поэтому, — подхватил Макаллестер, — она начинает выпускать его на сцену сознания наряду с двумя другими.

— Однако, — вмешался Чандлер, — Вурдалак не слишком жаловал реальный мир, а потому, готовясь к приходу друзей, Великих Древних, взялся создавать другой, собственный, — Колодец.

— И поскольку в основе его веры лежали сочинения Лавкрафта…

— Он поневоле начал искать современного Леграсса, способного остановить его, — подсказала Ренд.

— Отсюда и загадочные улики, — закончил доктор. — Они понадобились, чтобы выманить Леграсса — то есть вас — и устранить его прежде, чем изменится расположение звезд.

— Значит, убийство Розанны, — вмешался Чандлер, — в котором Рика наверняка сыграла определенную роль, преследовало лишь одну цель — добыть денег на покупку оборудования для Ома, на нужды рок-группы, на обустройство Колодца и т. д.?

— И Вурдалак занимал в склепе так много места по сравнению с остальными, — прибавил Макаллестер, — опять-таки потому, что, как и в семьдесят первом, Элейн Тиз не могла с ним справиться. Он походил на сверхъестественную опухоль.

— Да. Еще одно внешнее выражение фантазий Хайда. Убийства на Стоунгейтском кладбище ознаменовали первое с начала семидесятых появление на сцене сознания Вурдалака — самого Вурдалака, а не его бледной тени, Акселя Крипта.

— Но что произошло? — спросил Чандлер. — Почему все рухнуло?

— В глубинах системы иллюзий Хайда, вобравшей в себя идею составной личности, сформировалось сложное хитросплетение перекрывающихся психотических убеждений. Вообразите, сколько необходимо психической энергии, чтобы все это сохранялось и функционировало. Подозреваю, что в конце концов внутренняя логика этого бредового мира рухнула. Вероятно, последней каплей стало вот что: система зиждилась на изолированном существовании тройки мужских персонажей. Затем вдруг возникла ситуация, вынуждающая всех троих действовать одновременно. Вурдалак отказался уступить сцену сознания — звезды наконец-то расположились должным образом. Без Ома было не обойтись, потому что укус Деборы вызвал кровотечение. Ну а Джинксу предстояло встретить Цинка. Главное же свидетельство краха — появление на сцене Элейн Тиз: она сделала то, что не могла сделать во время род-айлендского погребения.

Бред Хайда чересчур усложнился, чтобы им управлять. Невыносимое напряжение момента вдребезги разбило его внутреннюю логику, и между персонажами вспыхнула свара.

Когда тело Сакса очутилось на шипах «железной девы», неминуемая смерть вызвала из небытия призрак корневой личности Сакса — его мертвое сознательное. Хайд вернулся к исходной точке, к моменту зарождения психоза. В последние мгновения он звал Вурдалаков, которые погребли его заживо.

Воцарилась многозначительная тишина.

Ее нарушил Цинк:

— Мне пора в аэропорт.

— Я подброшу тебя до Хитроу, — предложил Макаллестер.

— Спасибо, — ответил канадец.

Покорный судьбе, Чандлер возвращался держать ответ за то, что натворил.

Когда Цинк и Скотт ушли, позвонил премьер-министр. Брейтуэйт, сидя за рабочим столом Ренд, слушал, как она принимает поздравления. Старший суперинтендент повесила трубку и подошла к окнам. Снаружи опустилась светомаскировка ночи.

— Вампиры, зомби, призраки, вурдалаки. Я с самого начала угадала, Уинстон, — вздохнула она. — Это дело действительно обернулось фабулой страшного рассказа.

— Есть хотите? — спросил Брейтуэйт. Отражение Ренд в стекле улыбнулось доктору.

— Не знаю, как благодарить вас за все, что вы для меня сделали.

— Угостите меня обедом, — ответил доктор. Детектив полуобернулась от окна — и вновь отвернулась.

— Не дает покоя нерешенная проблема, а, Хилари?

— Да, — созналась та.